Яблочный вампир

Яблочный вампир

Яблочный вампир

Солёный воздух стал уже родным. Порывы ветра касались кожи отнюдь не нежно, а порывисто и страстно. Плеск волн, разбивающихся о камни, ласкал чувствительные уши, расслабляя мышцы и даря упоительную негу усталому телу.

Но главное – закат. Оранжево-алый, как пролитая на золото кровь.

Фэй сидел на валуне, находящемся на границе – земной и водной. Ровно посередине. Его босые ноги болтались над морем, и он то и дело ощущал долетавшую до них водную пыль, а порой их обдавало холодом до самого бедра.

Сзади послышался шорох, и Фэй резко обернулся. Вампиру всегда следовало оставаться начеку. Порыв ветра швырнул в лицо пригоршню песка и запутал длинные светлые волосы, пропахшие чесноком. Вокруг никого не было.

Вампир откинул волосы назад и вернулся к своей трапезе. Длинные клыки впились в податливую плоть, во рту растёкся сладостный вкус, по губам потекла алая капля.

Фэй обожал варенье. Особенно в пирожках.

Как жаль, что это – его последняя трапеза. Он облизнул каплю и закатил глаза от удовольствия. Никогда ему больше не ощутить этот чудный вкус, а от аромата ягод взрослых вампиров, говорят, тошнит. Собственно, они от всех запахов нос воротят, кроме… кроме запаха крови. От него они наоборот становятся словно одержимые. Ни та, ни другая крайность Фэя не прельщала. Он грустно вздохнул.

Ему ещё повезло, он смог наслаждаться чудесным солнечным светом целых восемнадцать лет, другим бывало и хуже: вампиризация достигала пика и в пятнадцать.

Фэй облизал запачканную вареньем руку, почувствовав на языке неприятную колкость, и уставился на кисть так зло, будто это она была виновата во всех его несчастьях. На ней, словно живые красные кристаллы, пульсировали сосуды, они светились в такт биению его умирающего сердца. Рука ныла и зудела, зудела так сильно, что постоянно отвлекала.

Его вампиризация достигла шеи и скоро перекинется на лицо. До того, как это случится, он должен выпить крови разумного. Фэй и так уже постоянно ощущал голод, но пока его ещё насыщала обычная еда. Но с сегодняшней ночи это прекратится. Очень скоро он перестанет быть подобным человеку и обретёт величие взрослого вампира.

Величие… Фэй фыркнул.

Солнце окончательно скрылось за горизонтом. Пора возвращаться.

Он оттолкнулся двумя руками от камня и ловко спрыгнул в море. Вода достигла грудной клетки. Фэй, чуть покачиваясь, пошёл к берегу.

Выйдя на песок полностью, он отряхнулся как собака и направился к вампирскому замку, видневшемуся неподалёку.

Он, как и полагалось пристанищу детей ночи, был роскошным, величественным и мрачным.

Огромным и холодным, скучным и безвкусным, унылым до безобразия и чванливым до безумия… Ещё много нелицеприятных эпитетов Фэй мог придумать для этого ненавистного места, но ни один из них не мог покинуть уста уважающего себя вампира, поэтому Фэй и не говорил. С детства его считали немым.

Он шёл по роскошным тёмным коридорам, света звёзд вполне хватало для того, чтобы всё окружающее представало чётким и ясным. Фэй уже давно видел в темноте, но красок в вампирском зрении практически не было. Быть может, именно поэтому вампиры так любили алый и золотой, ведь помимо чёрного эти цвета их глаза различали лучше всего.

Фэй свернул за угол и вышел на балкон. И здесь тоже нет… Он уже прошёлся по всем его любимым местам. Неужели даже Тарт не поддержит его?

– Ваше высочество! – на балкон вышел прекрасный вампир с длинными чёрными волосами, убранными назад золотой заколкой. В его ушах сияли рубины, оттеняя того же цвета глаза и винный камзол. – Как вы можете быть здесь, когда вас все ищут?! О боги тьмы и ночи, как вы выглядите? – он всплеснул руками, потом подошёл и брезгливо схватился за мокрый рукав кружевной блузы. После чего охнул вновь: – Обувь… Почему вы без неё?

Заставив Фэя пару раз обернуться вокруг, он ворчливо заметил:

– Вампиризация вот-вот перейдёт на лицо. Ваше высочество, нельзя откладывать более ни минуты. Придётся вам принять ритуал в таком… виде.

Фэй фыркнул. Это был один из немногочисленных вариантов выражения его недовольства. Впрочем, на это никто никогда не обращал внимания.

Вампир схватил Фэя за руку и потащил за собой в комнату, где всё уже было готово для проведения ритуала.

Помещение находилось в самой глубине замка, на третьем подземном этаже. Туда можно было попасть только через лестницу со второго этажа, которая вела из огромного зала. Именно там и собрались все высокопоставленные вампиры.

Чёрные полы, стены и даже потолок цвета бездны глянцево блестели в свете звёзд, сочащемся через высокие узкие окна. Алые шторы и тёмные золочёные подсвечники на стенах. В зале не было мебели, не было картин или ещё чего-то, что могло сбить настрой вампира, готовящегося к ритуалу. Не то чтобы настрой был действительно нужен…

Фэй скукожился под прощупывающими взглядами. Они осуждали его за внешний вид, ненавидели за причуды, не полагающиеся благородному вампиру, считали его убогим из-за того, что он не говорил. Интересно, изменится ли всё это, когда он полностью умрёт и станет одним из них?

Он прошёл мимо аристократов, которые разошлись по обе стороны, создавая живой коридор. Они молчали, не издавали ни звука, не шевелились, и казалось, что они все – просто восковые фигуры.

Становление взрослого вампира – сокровенное таинство, на которое не разрешалось смотреть посторонним.

Кроме того, это было весьма мерзким зрелищем. Новорожденные вампиры плохо себя контролировали и порой разрывали свою жертву на мелкие ошмётки, говорят, некоторые сходили с ума настолько, что проглатывали кости своих жертв целиком. В общем, такое неаристократическое поведение нельзя было показывать своим собратьям, они потом припоминали бы это столетиями.

Поэтому все они здесь собрались, чтобы просто посмотреть, как он спустится вниз. Никто не увидит самого ритуала. Это радовало Фэя. Он бы вряд ли вынес, если бы эти восковые лица смотрели на него, пока он кусал свою жертву. Или ещё чего похуже… Он сглотнул.