Ячейка бесконечности

Глава 1

Виталий Саух
Ячейка бесконечности
Аннотация: Человек, лишившийся памяти, оказывается в мире состоящем из одних лишь вертикальных и горизонтальных перекладин.
Кто он? Как сюда попал? И, самое важное, как отсюда выбраться? На все эти вопросы главный герой настойчиво ищет ответы.
 I
Первыми моими ощущениями после небытия были свист ветра в ушах и чувство падения.
С усилием тяжелоатлета взявшего вес, который удается осилить не каждую тренировку, я раскрыл веки, и ...
Первой и, вполне естественной, моей реакцией был испуг, из-за того, что я стремительно падал вниз. Руки лихорадочно заскребли небесно-синеватую пустоту, словно я надеялся зацепиться за воздух. Однако удар по вытянутым вперед пальцам левой руки сообщил мне о том, что в этой пустоте существуют некие препятствия, используя которые, можно замедлить, а быть может и вовсе остановить падение.
Мгновение спустя и пальцы правой руки задели не различимую из-за высокой скорости преграду. Затем ещё  и ещё.
Между этими касаниями явно чувствовался какой-то ритм. Наверное, правильнее было бы сказать интервал. 
Ощущение было сродни тому, когда ты, случайно сорвавшись с тренажера "Рукоход", имеющегося на многих детских площадках, и практически в каждой школе, летишь вниз, пытаясь погасить падение, поймав перекладины стремительно летящие вверх.
Я в нарастающей панике попытался удержаться за так называемые перекладины и это едва не стоило мне потери шаткого равновесия - если бы я продолжил падение вниз, бешено вращаясь в воздухе, то уже вряд ли бы смог совладать в паникой, и скорее всего разбил голову о неразличимые в этом бешеном полете препятствия.
Совладав с первоначальной агонией сознания, и поборов панику, я, не жалея рук, начал настойчиво ловить пальцами летящие вверх препятствия, и спустя пять или шесть "перекладин" мне удалось сбить скорость падения.
Смотреть по сторонам мне было абсолютно некогда, но тем не менее, замедлившееся падение открыло мне то, что я лечу вниз между регулярными брусьями, сливающимися с фоном безоблачного неба.
Ещё несколько ударов по ладоням и вот он последний рывок, остановивший падение и едва не сломавший мне пальцы, и вырвавший руку из плеча.
Едва переведя дыхание, я осмотрелся - висеть над бездной на вытянутых руках не слишком надежно. Нужно было срочно найти более устойчивое положение.
Беглый взгляд вокруг открыл мне то, что я нахожусь в этаком кубе, каждая из сторон которого приблизительно равнялась дум с половиною метрам. Размеры эти я прикинул исходя из собственного роста, равного метру восьмидесяти. Повиснув на вытянутых руках я не доставал до нижней перекладины где-то сантиметров десять-пятнадцать.
Перебирая руками по перекладине, я подобрался к вертикальной стойке и ухватив её руками съехал вниз, до очередного стыка квадратных ячеек, оседлав ногами две горизонтальные перекладины, соединенные между собой под прямым углом. Руками же я крепко охватил вертикальную стойку и надолго замер приводя в норму сбившееся дыхание и бешеное сердцебиение.
А глаза меж тем невольно всматривались вдаль: насколько хватало зрения все обозримое пространство представляло из себя уходящее в невообразимую даль нагромождение ячеек, являющейся точной копией той, в которой я сейчас находился.
Именно тогда мне пришла в голову мысль, что ни один из известных мне металлов или их сплавов не способен был бы удержать столь грандиозное сооружение и наверняка бы рухнул под тяжестью собственной массы. Скорее всего здесь действуют некие невидимые глазу поля, благодаря которым вся эта невероятная конструкция и существует.
Весьма разумное объяснение, которое позволяет разуму не сойти с ума при виде столь грандиозного рукотворного творения.
А вот чему я никак не смог найти объяснения, так это тому, что является источником света - вокруг была лишь однотонная небесная голубизна, без видимого горизонта.
Однако, были ещё парочка вопросов заставивших все внутри меня похолодеть: - "Как я здесь оказался?", и - "А кто такой Я?".
То, что я многое помнил из курса начальной школы, а так же, как минимум, нескольких семестров института, говорило о том, что я там обучался. Национальность тоже не составляла особой загадки: особый менталитет присущий российскому человеку, выросшему в пост перестроечный период. Возможно, что до этого я жил и не в России, а на пост советском пространстве, но сути дела это не меняло. Слишком уж цепкая привязка была у меня к реалиям российской действительности.
Но вот что касается конкретики, то тут у меня не было ни единой зацепки.
Как меня зовут? Откуда я? Сколько мне лет? Была ли у меня какая-то профессия?
Есть ли у меня жена? Имеются ли дети?
Я даже понятия не имел о том как я выгляжу!!!
Всё что я мог о себе сказать, это то, что я мужчина, как минимум -  не юнец, как максимум – не человек преклонного возраста, возможно даже, что я молодой, или средних лет, находящийся в довольно сносной физической форме (ни избыточного веса, ни отдышки курильщика), россиянин, или человек имеющий славянские корни.
Вот пожалуй и все.
Сколько бы я ни напрягал память, ничего кроме нарастающей головной боли это мне не  приносило.
В замешательстве проведя ладонью по короткому ежику волос на голове я обнаружил корку запёкшейся крови и не большую шишку. Не этот ли удар стал причиной моей амнезии?
Если шанс того, что память ко мне ещё вернется оставался, то, возможно, мне удастся вспомнить и то как я попал в это место, и что это вообще такое?
А если, чисто гипотетически, предположить, что моя земная жизнь окончилась и все что вокруг меня это некое подобие чистилища?
Абсурд!
Даже думать об этом не хочется.
Учитывая, что религиозные догматы утверждают нам о том, что грешников ожидают в первую очередь муки совести за бесцельно прожитые годы, то моя амнезия, практически стеревшая все воспоминания о личности, служит ярким доказательством того, что я понятия не имею о том, за что меня сейчас наказывают, следовательно, нарушается главный постулат веры: наказание без преступления.
Так что либо возвращайте мне память, либо перенесите меня в другое место!
Тем не менее осознание этой идеи никак не повлияло ни на мое место положение, ни на состояние моей памяти.
Детальный осмотр перекладин лишь ещё больше убедил меня в том, для того чтобы выломать одну из труб (а труб ли?), мне не хватит никаких сил, используй я при этом доже не голые руки, как сейчас, а необходимые для подобной работы инструменты.
Стыки труб, или стержней, около сорока миллиметров в диаметре, не имели ни малейшего намека на швы, либо какие-то другие способы крепления - металл (а я не был даже уверен в том, что это металл) просто ответвлялся в стороны, образуя собой идеальные квадратные ячейки.
Поскольку никаких просветлений в моей памяти пока не наблюдалось, а состояние абсолютного бездействия мне совершенно не импонировало, то необходимо было решить для себя, в какую из сторон мне стоило продолжить движение: вверх, вниз, или начать перемещаться по горизонтали?
И даст ли это движение хоть какой-нибудь толк?
Взгляд мой, до этого бессмысленно блуждающий по необъятным, но весьма однообразным просторам, в поисках ответа на вопрос, куда же мне теперь двигаться, совершенно случайно переместился на собственные руки. Это были не грубые мужские руки, мозолистые, кое-где покрытые шрамами, с обломанными, или неровно обрезанными  ногтями, с синими татуировками, а ухоженные ладони офисного планктона - и откуда только в них взялась сила остановить падение? С другой стороны всем нам известны случаи, когда в критической ситуации вполне обычный человек способен продемонстрировать беспрецедентные показатели ловкости, скорости и силы.
А вот дальше было то, что на несколько минут заставило меня погрузиться в детальное исследование. Вещь, которая завладела моим вниманием была моей же собственной одеждой. По сути одежда состояла из одной детали - костюм наподобие тех аэродинамичных трико, что одевают конькобежцы с некоторыми отличиями. Естественно, что коньков к этому костюму не прилагалось - на ногах была обувь, так же не отделимая от одежды, весьма напоминающая мягкие чешки,  или мокасины с той разницей, что на  подошве между большим и указательным пальцем имелась выемка, которая как-бы делила носок обуви на две части. Очевидно, это было сделано для того чтобы удобнее было перемещаться по перекладинам. С этим костюмом была ещё одна странность - сколько я ни пытался, но не смог найти ни единого шва, говорившего бы о том, что эту одежду сшили. Напротив, всё говорило о том, что при изготовлении этого костюма применялась какая-то бесшовная технология. Костюм закрывал практически всё тело. Свободными от него оставались лишь кисти рук и голова. Проведя рукой по шее со стороны затылка, я обнаружил там небольшой капюшон, который при желании можно было натянуть на голову, но я не видел в этом никакой нужды. Если бы здесь гулял ветер, тогда другое дело - но здесь был полный штиль.
Вы можете спросить меня: - Почему же я сразу не обратил внимание на столь необычное одеяние?
Во-первых, едва очнувшись и осознав в каком бедственном положении нахожусь, я тут же начал бороться со стремительным падением, отчаянно пытаясь спасти свою жизнь.
Во-вторых, едва я смог остановить этот безумный полёт, моим вниманием всецело овладела невероятная конструкция окружающая всё видимое (и подозреваю, что не только его) пространство вокруг меня.
А в-третьих, одежда эта, не в пример ярким, кричащих расцветок костюмам конькобежцев, была бледноватого, синевато-зелёного, совершенно не бросающегося в глаза, пастельного  тона.
Сложив первое, второе и третье, остаётся лишь удивляться, сколь быстро я обратил внимание на свой странный наряд.