Ядовитые узы, или Два зельевара - гремучая смесь

Глава 10 Сайерона, или Узы становятся крепче

Полночи мы провели в "Золотой виверне", заливая в себя все подряд. Роб делал вид, что ничего не произошло, и я была этому рада. Не хотелось терять друга, особенно сейчас.

В целом, заведение отличалось от ему подобных только завышенными ценами, а если учесть, что с недавних пор винные пары на меня не действовали... Я была довольна скорее тем, что поставила галочку напротив выполненного пункта. Поэтому без особых сожалений поддалась уговорам Вилинса вернуться по домам. Мы дотащились до Теневого переулка, на три глотки горланя любимые песни, и парни отправились в общежитие.

Дед меня ждал.

- Все празднуешь?

- А ты не спишь?

В груди зашевелилось что-то похожее на совесть. Неужели я его разбудила, когда лезла через окно в своей каморке? Но деда, похоже, и не снимал старого домашнего сюртука, да и привычную вязаную шапку на ночной колпак не променял. На столе высились кипы старых записей и оплавленный подсвечник, побитое молью кресло хранило тепло.

От этой картины, возвращающей в детство, защемило сердце. И, как когда-то давно, я попросила:

- Деда, расскажи о себе...

Он обвел мой наряд прищуренным взглядом, словно намекая - кто тут кому должен рассказывать, но отчего-то уступил и опустился в кресло. Узловатые руки накрыли почти полностью истершиеся подлокотники. Я села напротив на соломенную циновку у все еще теплой печи, скрестив ноги под собой.

И он начал рассказ. Думаю, большая часть в нем - выдумка, спорю на свою неудачливость с мантикорой. Уж точно - пассажи про службу в императорской гвардии. Если бы он и вправду там служил, мы бы не ютились в нижнем городе, а ели перепелок где-нибудь в Селестаре, как минимум - в квартале аристократов. Но я позволяла и прощала деду эти фантазии. Как бы то ни было, сказки у него выходили занятные, достойные записи в отдельную книгу.

-... Помню императрицу Лидию, - раскурив трубку с чем-то ядреным, продолжал дед, - она была как птичка в золотой клетке. Хрупкая, не созданная для дворцовой жизни. Роза без шипов.

- Она умерла? - интересно, что придумает деда на вопрос, негласно находящийся под запретом.

- Сбежала с мастером укрощения.

- Таким, как я? - было приятно, что в выдумках деды нашлось место и моей профессии.

- Нет, - он рубанул ладонью по воздуху - так резко, что впору было обидеться, - то был истайр, лунный эльф.

Именно маги лунных когда-то вывели виверн. Я помнила гравюры в учебниках - истайры отличались от людей только телосложением и ушами. Такими же, как у снарров.

- И ты видел настоящего истайра?

Сомневаюсь, что он ответит правду. В империи их помнили только ветераны пограничных войн.

Деда энергично кивнул и пустил колечко дыма.

- Благодаря его реформам в вашей школе искоренили жестокость к вивернам.

- Его реформам? Ты говоришь так, будто он член Совета, - все-таки у деды не отнять умения смешивать небыль и быль.

- Нет, но мастер Рэмис имел большое влияние на императора.

Вот теперь я припоминаю давно припорошенное трухой информации. Карлион лично вел курс истории создания и укрощения магических существ.

- Она названа его именем!

- Не совсем, но сейчас это не имеет никакого значения.

И правда. Важно было наше семейное единение, гавань спокойствия, в которой я могла укрыться от прошлого и грядущего, был ценен только момент.

Но и он, к сожалению или к счастью - ведь иначе потеряет свою ценность? - имеет свойство заканчивается. Следующий день был таким же, как многие до него, и в то же время другим. То ли часовой механизм на стене, то ли мое собственное сердце неумолимо отсчитывали минуты до агонии. От этой мысли неприятно сосало под ложечкой. Еще два дня, и наступит боль. Стыдно признаться, но боли я боялась куда больше смерти - логического конца всего живого. Нет, она также естественна и необходима, как сигнал о голоде или об опасности, но мне ничем не поможет. А потому... почему бы не обойти ее правила? Уверена, в нижнем городе найдется местечко, где продаются яды. Мгновенные. К Дане идти бесполезно - она слишком дорожит лицензией, чтобы держать у себя запрещенные вещества. Да и не производит она впечатление способной лишить жизни. Разве что Вейдена.

На ноге не было даже шрама, но я не обманывалась. Во время приступа в доме знахарки, на абсолютно чистой коже расползлось синее пятно. Будто лопнули все сосуды одновременно... Брр.

Одевшись как можно неприметнее, в сером плаще я выскользнула из дома. Ошибаются те, кто утверждает, что дурные дела делаются в полночь. Перед рассветом их совершают чаще всего. Когда горожане мирно спят в своих постельках. Во внутреннем кармане плаща лежало снятое кольцо, подарок деды на шестнадцатилетие - день девичьей весны. Горько отдавать его, но на арене золотом не платили. Нет, я не жалела ни о чем, лучшего приза и желать было нельзя. Друзья забрали Аришу с собой и уже нашли ей хозяина - дядю Роба, за нее на душе было спокойно.

Хех. Еще вчера моим заветным желанием было проехаться на личной виверне перед Лайзиенной. Как смешно и глупо. Интересно, до ушей Лайзы дошли слухи о моих похождениях? В нашей среде такие вещи разносятся быстро. Да дракон с ней, с Лайзой.

Подозреваю, свое название Теневой переулок получил неслучайно. Он был некой чертой между "светом", пытающимся соблюдать приличия, и вотчиной ночных хозяев, где горожане следовали их законам, как мы имперским. Боялась ли я идти туда одна, без Бретта и Робина? Да еще и в самый тихий предрассветный час? Солгу, если скажу, что нет. Но терять было нечего.

Темнота проглотила последний факел за плечом, схлопнулась вокруг меня, как ловушка. Я ускорила шаг, радуясь таланту запоминать самую извилистую дорогу. До Джерсемея еще несколько улиц... А вон та, где мы чуть не напоролись на темнокожих наемников. Дно нижнего города напоминало чутко спящую кошку - я была убеждена, что мое появление и перемещение не осталось незамеченным от местных королей. Неуловимые тени тревожили и раздражали зрение, невидимые взгляды жгли между лопаток и подстегивали идти быстрее. Только бежать было опаснее, чем перед сворой собак. Пьяниц, как ни странно, не попадалось - наверное, инстинкт самосохранения у этой братии получше моего.