Ягода - рябинка

Ягода - рябинка

«Сегодня Велесов-день», - сказала я себе перед зеркалом и зажмурилась. Выдохнула. Время пришло. По очереди разлепила сначала правый, а затем левый глаз и посмотрела вниз, на серебряное блюдо, поставленное на столик перед зеркалом. Так и есть! На серебристой поверхности сверкали и перекатывались разноцветные шарики.

- Сколько их, хозяйка?

- П-пять.

- Ого! – Мяун на подоконнике потянулся, размял лапы, неспешно выгнул рыжую спину. Не обманут меня томные движения – кончик хвоста, вон, мелко подрагивает от волнения. Переживает, хвостатый.

- Много. Да ничего. Справимся. – Я закатала рукава. Привычно подхватила волосы, ловко скручивая тяжелые пряди в косу, переплетая меж собой. Затянула потуже узел на платке поверх пышных юбок. Огладила бедра. - Раньше же справлялись!

Мяун искоса посмотрел, мяукнул неразборчиво. Что-то вроде: «Желающих из года в год становится лишь больше» и отошел подальше.

- Ну-с. Начнем! – Решила не откладывать далече. Я в себе уверена. Не нужен мне никто! Учиться мастерству ведьмовскому, ворожбу творить, людям да тварям лесным помогать – вот оно, то, чего действительно хочу. Всей душой, искренне. А любовь? А что любовь? Отвлекает.

Села перед зеркалом, подхватила первый шар: черный с красными всполохами. Покрутила в пальцах, повертела и так, и этак. Хорош плод на вид, да горек на вкус. Так-то оно часто бывает.

Тут же в отражении возник мужчина в доспехах. Иссиня-черные волосы, глаза горят красным огнем. Плащ за спиной развивается кровавыми крыльями. Хоть и через зеркало, а обжег кожу жар неистовый. Видит глаз мужчину справного, да чует сердце дракона лютого. Властного. Сердитого. Чья ревность и страсть подобны огню жидкому в основании гор каменных.

- Наконец-то я нашел тебя! – Мужчина приблизился вплотную и вдруг протянул руку сквозь рамку, легко, будто и не было преграды. Рука в чешуйчатой перчатке так и норовила схватить, сжать, прижать к себе. Опалить жаром. – Пара ты моя! Отныне и навек!

Мяун за спиной тихо зашипел. Я слышала, как впиваются когти в обивку дивана. Паразит хвостатый. За хвост оттаскаю. Но потом.

- Нет, господин хороший. Ошибся ты. – Грустно улыбаюсь дракону в теле человека. – Пара твоя в другом мире живет-поживает. Глянь повнимательнее, да авось и рассмотришь. Похожи мы, да, словно сестры, да только сердце у нее чистое, светлое. Для жара твоего открытое. Я же, - Пячусь назад, подальше, едва ли не падаю, запинаясь о ковер. Поднимаю глаза, в лицо смотрю открыто, знаю, что не по нраву. – Ведьма глупая, на ворожбе да на травках одержимая. Не пара мы друг другу.

- Но я…

- Истинно говорю тебе, дракон. Не пара я твоя. – Делаю пару выдохов – вдохов и продолжаю спокойнее. – Хорош ты собой, дракон, да только в другом мире ждет тебя суженная, судьбою завещанная. С судьбой спорить, что против ветра парить.

Заострились скулы на хищном лице. Бросил мужчина взгляд внимательный на фигурку ладную, на волосы пшеничные. Прищелкнул языком и исчез.

- Ловко ты его. – Мяун потерся о юбки, едва не сбив с ног.

- Да ну его. – Я смотрю, как исчезает в руках черный шарик, будто едким дымом испаряется. – Такие как он только о себе и думают. Преследуют да не отступают - не потому что любят, а потому что гордыня берет.

- Не пожалеешь?

- Нет. – Решительно отряхиваю пепел с ладоней. – Ни учиться не даст, ни ворожить. Закроет в башне северной, окружит ветрами холодными, да любовью обжигающей. А мне того не надобно.

- Еще одного или перерыв? – Прищуренные желтые глаза Мяуна сверкают хитро, будто проказу задумал. Спросить не успеваю, беру зеленый, как сочная листва, шар.

- Еще! Закончим и забудем. - Шарик холодит пальцы легким касанием. – Ох! – Сорвалось с губ.

Всматриваюсь в фигуру тонкую, что проступила в зеркале. Тени ее как продолжение корней. Покров на ней - переплетение полевых трав. На оголенных запястьях и лодыжках – вязь замысловатая, листьями украшенная. И не поймешь сразу: где ветви кончились, а где украшения. Волосы отливают золотом, струятся, стекают волной по плечам. Уши длинные, лицо утонченное. Да только глаза холодны - светлые, ледяные, будто ручей горный.

На меня эльф не взглянул, отчего хотелось коснуться зеркала, самой привлечь внимание. Сглотнула. Коварен обряд ведьмовской. Издревле проверяет девушек на истинные желания, испытывает.

- Здравствуй, правитель лесной. – Заговорила первой.

Холодные глаза лишь скользнули мимо равнодушно. Прекрасное безразличие. Давлю желание показать себя, что-то доказать – кому? зачем? – резко встряхиваю головой. Коса тяжелая, крученая, так и норовит распасться, но нет, удержалась.

– Рада, что заглянул ты на огонек, да только гостей важных не ждала я, не готовилась. Уж не обессудь.

Взгляд светлых глаз наконец-то остановился на мне, словно душу в родниковую воду окунули.

Мяун зашипел за спиной. Отвлеклась, обернулась. Топорщились на рыжей мордочке усы, ну, не дать ни взять, генеральские. А хвост! Хвост-то распушил!

- Пойдешь со мной?

Всего несколько слов, а запели вокруг птицы певчие, чей зов я через зеркало колдовское слышала. Запылал багряный костер за окном, затрепетал радостно. Задрожала осинка под окнами, будто голых веток стесняясь. Вторил ей шелестом лес за плечом эльфа.