Ярс из страны Веневдии

Часть IV. Глава VIII

Глава VIII

Между волей и неволей

   На промысел вышли поздно, не в пример прочим. Белая Ватага всё по-своему делает, некуда ей спешить. Баней новичков баловать не стали, но в чистое одели, как положено: белее снега, из двойной холстины, да с вышивкой. Цепочек и висюлек серебряных отвалили по горсти каждому.

- Вот это хабар, я разумею! – не сдержался один из добровольцев. – К чему дальше лезть, браты, нам и этого на прокорм вдосталь!

   Добровольцев с десяток нашлось – вылезли из строя вслед за Чупаком и Упырем. Рассудили пронырливой каторжанской сметкой, что Староста вхолостую не играет. После переодевки угодили все под начало к Косому – старожилу ватажному. Одному из той троицы, что видел Ярс у костра. Не здоровяк, но жилист, лицо недоброе, вместо левого глаза бугрится шрам. Двое других тоже здесь, разглядывают пополнение без всякой приязни.

- Ты слюни-то подбери! – осадил Косой новичка. – У стражи щедрот отродясь не было! Серебра тебе отвалили, чтобы жил подольше и мха успел нагрести!

   Новичок (сам дерзкий, бывалый, весь в шрамах) дернулся было на грубую речь, да осекся. Проворчал в сторону, будто сам себе:

- Экая радость, чаянья стражи угадывать! По-своему всё переиначим!

- Не хвались допреж дела! – сверкнул Косой единственным глазом. – Как увидишь нежить вблизи, да не уссышься, тогда и побалакаем!

   Колодок ватажникам цеплять не стали, и это опьянило крепче любой браги. Вручили каждому по узлу с провизией и по паре пустых мешков, а к привычным скребкам добавились палки. Тонкие, с локоть длиной, в серебряной же оковке. Дерзкий новичок от такой роскоши ругнулся затейливо, а Косой лишь хмыкнул. У самых ворот уже махнул рукой, и свежесбитая Ватага уселась наземь. Два десятка смельчаков, одинаково худых, заросших буйным волосом, поставивших на кон всё и сразу. Не успеют за ограду шагнуть, как ищи-свищи таких по всем болотам, ничье слово их не удержит. Косой на свете жил не первый день, потому разговор повел гладко:

- Я вам, браты, не хозяин и страже не помощник. Я такой же, как вы. Не первое лето в Белой Ватаге и жив до сих пор, потому поставлен тут старшим. Желаю, чтоб и вы протянули подольше. Кто из вас сам себе голова, неволить не стану, браты. Как выйдем за стену, бегите на все четыре стороны, если стража не перекоцает. Еще лучше, откажитесь прямо тут, и к тебе, почтенный Чупак, оно особо относится. Здесь ты староста, согласен ли там стать простым ватажником?

- Я, брат Косой, давно не дитё, чтоб без ума решать, - усмехнулся седой. – Коль пришел под твое начало, значит командуй!

   Убедительно сказал, так и захотелось поверить. Люди почем зря разбойными старостами не становятся, и за плату эдакий чин не купишь – тут другое надо. Сухонькое сложение, борода седая, но в лице столько жизни, что не всякий парень сравнится. Стороной сидит, скромно, а вся ватага к нему лицом развернулась. Косой от такого зрелища заиграл желваками, но тут уж не до споров.

- Лады, почтенный Чупак, будь по-твоему. Я всё задуманное поведал, а что до прочего, так о том брат Грабарь веселей расскажет. Не зря он в знахарской касте был всю жизнь!

   Еще один из троицы у давешнего костра. Повязка с руки давно исчезла, а брага ему нынче ни к чему. Без того взгляд затуманен.

- Я вам поведаю про нежить, почтенные! – заговорил нараспев, как под гусли. Явно не впервой так вещал, и даже не в десятый – только прежних слушателей давно уж нет.

- Нежить здешнюю все кличут навями, да вурдалаками, меж тем, надо бы иное слово сыскать. Вурдалак – это ведь кто? Верно, покойник восставший, пьющий кровь людскую. Меж тем, похоронных курганов тут на сотни поприщ не сыщешь, и мертвякам подниматься неоткуда. Я так мыслю, никогда эти твари людьми не были! Само болото их родит!

- Красно гуторишь, брат Грабарь! – проворчал кто-то из ватажников. – Нам какая отрада с вурдалачьего происхождения?!

- А ты не спеши с ехидством! – нахмурился вещатель. – Я к тому говорю, что от каждой беды своя защита есть, и тут уж надо не перепутать. Эти, кого кличут вурдалаками, вовсе ума лишены, хуже пиявок. Чуют мясо и лезут жрать. От них серебро спасет и булавицы ваши. Есть нежить похитрей, мары болотные, с ними уже сметка нужна. Любят чужие личины напялить, под русалок, лешаков, или еще кого безобидного, чтобы ближе к вам подобраться. Серебро их тоже не подпустит, лишь бы вы сами его не сняли.

- Это как?

- А вот так! Говорить они могут, да петь сладко, голова с тех песен туманится. Иной наслушается, да и лезет к ней прямо в топь…

   Ярс глянул на старосту – тот на него косится, и ухмылка укоризненная. Хитрый лешак, намеренный мстить за свою русалку. Упырь тоже рядом, по правую руку – знатная компания сложилась! Все людской крови хотят, не в пример лешакам настоящим. Хозяин лесов заплутать тебя может, конечно, в дебри завести, но больше из озорства, а русалку-проказницу вовсе не угадаешь. Не понравишься, защекочет до полусмерти, а если уж приглянулся – такую любовь, говорят, подарит, что не забудешь вовек. Не люди они, другие совсем, но к нежити никаким боком.