Ястреб

Ястреб

Ястреб

Глава I. Полёты.

            Не знаю, как вы, – а Наташка с раннего детства грезила полётами. Во сне и наяву. Причём, – во сне всё было предельно просто: надо немножко разбежаться – и взлетай! Самое главное было не сомневаться в самой возможности полёта, – иначе тело теряло лётные качества, и сам полёт мог оказаться испорчен креном… и опасностью оказаться в гуще недобрых существ, которые, к примеру, толпились внизу. Иногда опасности во сне не было, а просто Наташка вдруг вспоминала, что умеет же она летать! Снова разбегалась и взлетала.

            Когда сон заканчивался, иногда ещё полдня сохранялось ощущение этого умения – летать. Чтобы не лишиться его навовсе, Наташка наяву не повторяла попыток разбежаться и взлететь. Просто очень быстро бегала по полянам и лужайкам. Иногда она сбегала по крутому спуску к речке и останавливалась только в самый последний момент. Между началом воды и взлётом.

            Что уж таить правду: Наташка метила в космонавты! Планы были вполне чёткие: закончить школу без четвёрок и всё время заниматься всеми видами спорта, какими возможно. Потом пойти в армию – обязательно в десантники (чтобы заодно напрыгаться с парашютом), дальше – какой-нибудь специальный институт, чтобы разбираться в устройстве самой сложной техники. Наташка собиралась стать незаменимым человеком на борту, который сможет починить всё: хоть солнечную батарею, побитую метеоритом, хоть забарахлившее туалетное устройство.

          Важно было ещё придумывать всяческие улучшения для космической станции, ступеней ракеты, выводившей космонавтов на орбиту, а также для жизни и здоровья самих космонавтов. Наташка просто скажет: мне надо изучить жизнь на станции не понаслышке: тогда все изобретения будут в лучшем виде! А так как она к этому моменту уже улучшит пару-тройку разных гражданских и с десяток военных самолётов, к ней отнесутся серьёзно. И отправят туда, куда женщин почти не пускают. Ну, за исключением уже слетавшей «наверх» Валентины Терешковой, первой женщины-космонавта…

            И конечно: Наташка следила за всеми, кто летал не во сне! Нет, – зависти никакой к ним она не испытывала. Непонятно даже: радуются ли все эти ребята своему врождённому умению летать, – или просто воспринимают его как должное. Вот пчёлы, к примеру, обычно так увлечены сбором мёда, что ничего в мире больше замечать не желают! Если попытаться их отвлечь – очень злятся…

            Больше всех из летунов удивляли Наташку шмели: если пчёлы и осы выглядели ещё довольно поджаро относительно этих крылатых тяжеловесов, – то шмелиная способность к полёту служила одним из доказательств, что при желании, пожалуй, и она сможет взлететь. Не во сне.

            Ну и, конечно, больше всего её внимания получали птицы. Благодаря деревенскому детству, в небе их хватало. И у каждой с полётом получалось по-своему. Ласточки вот, например, садились на провода. А потом просто срывались с места и сразу на огромной скорости уходили в полёт. Крылышки их стригли воздух, и казалось, что он падает кусочками шёлка вниз из-под них…

            Однажды Наташка была просто потрясена поведением одной такой малышки. Девочка взяла вёдра на коромысло и пошла к колодцу за водой. Вышла из ворот со двора и обомлела: на растяжке телевизионной антенны – руку протяни – сидит пернатая кроха, смотрит блестящими глазками. Наташка в изумлении, не отрывая взгляда, протянула руку и… взяла в неё птичку! Ласточка не пыталась вырваться, только сердечко её стучало так быстро… Впрочем, у птичек всегда быстрее нашего бьётся сердце. Это Наташка уже знала по своим подопечным, которых прошло немало через её детскую «больничку».

            Однако ласточка, несмотря на бешеный пульс её сердечка, не билась в руках девочки! Юная натуралистка и космонавт осмотрела тельце и пёрышки: всё цело. Подбросила птичье тельце в воздух – и фокус с подстриганием воздуха повторился прямо у неё над лицом, – и невесомый шёлковый лоскуток опустился прямо на кожу, нежно протёк и соскользнул.

            Совсем рядом, на лавочке, сидели старушки. Все, как одна, обернулись к Наташке, когда она вышла из ворот. Все, как одна, увидели чудо с ласточкой, пошедшей в руки к девчонке. Все, как одна, мелко закрестились и зашептали «Свят! Свят! Свят!». А больше ни слова не сказали. Ну, Наташка и пошла дальше – по воду.

            После этого случая Наташке ни разу не пришлось стать мишенью для сплетен местных бабушек. Нет, старушки не изменили своей вечной любви к перемыванию разных косточек и суставов у всех и вся, – но вот именно её они, говорят, никогда не костерили.

Глава II. Больничка.

            Наташка помнила себя с раннего возраста. Кажется даже, были воспоминания о событиях, которые могли происходить с нею и другими в то время, когда ей исполнилось только два месяца. Она очень рано проявила любовь к животным, и те отвечали ей полной взаимностью. Так, – кошка Муська никогда не рожала котят в отведённой ей и уложенной мягкой подстилкой коробке. Ночью в страхе и боли мчалась она котиться прямо в постель Наташки, пристраивалась в ногах и производила на свет очередной выводок. Вела себя кошка очень скромно и тихо – или по-богатырски крепок был сон будущего советского космонавта – но только утром обнаруживался приплод и окровавленная простыня. Исхудавшая Муська с огромными глазами мяукала и вылизывала котят – и только этим можно было доказать миру, что мать – она. А не Наташка, – как обидно высмеивала «кошачью матку» бабушка, в очередной раз сердившаяся за порчу постели.