Явь

Явь

            Я подскочил, едва не упав с кровати — настолько реальным был кошмар. Цепляясь за обивку дивана, будто не веря, что я уже не сплю, сел и откинул голову назад. Потолок зиял чёрной бездонной дырой. Я закрыл веки и сделал круговые движения глазами, размял их.

            Раздался резкий механический звонок старого телефона, словно застучало внутри головы. Ни капли не удивившись этому, я с хрустом опустил голову и вперился взглядом в столик перед кроватью и телефон на нём. От вибрации трубка подрагивала. Твёрдой рукой взял её и поднёс к уху. На другом конце провода была абсолютная тишина. Ни помех, ни дыхания. Такое бывает, когда кто-то замер в полном безмолвии на той стороне. Только сейчас я обратил внимание на помещение, в котором находился: вместо стен были красные шторы, спускающиеся из темноты и ниспадающие равномерной волной; на полу был зигзагообразный рисунок черно-белого цвета; рядом со столом стоял торшер с красным абажуром. По полу пробежал сквозняк и, казалось, тяжёлые шторы зашуршали. Самого же ветра я никак не почувствовал.

            «Значит, не проснулся, — подумал я. — Не могут же шторы спускаться из ниоткуда, места не помню. Точно не засыпал тут».

            Немного успокоив себя этими мыслями, я откинулся на спинку дивана. Но что-то изменилось. Моё тело не остановилось, оно продолжало медленно опускаться вниз, словно в желе. Я медленно проваливался внутрь дивана, без возможности как-то это остановить. Руки будто онемели, я не мог пошевелиться. Когда поверхность дивана достигла шеи, я почувствовал запах затхлой ткани, становящийся всё ярче. Достигнув рта, ткань, словно вода начала заполнять рот, не давая дышать.

            Я опять попытался изменить положение тела, но эти зыбучие пески не отпускали, рот почти наполнился жидкой тканью. В попытке сделать глубокий вдох, я пустил в лёгкие обивку и в глазах начало темнеть. Стук сердца сильно отдавался в висках, мне казалось, что голова болтается из стороны в сторону. Красные шторы исчезли.

            Жадно хватая воздух ртом, я проснулся у себя в комнате. Было очень душно, воздух стоял.

            — Неудивительно, что приснилось такое, — пробормотал я.

            На журнальном столике рядом с кроватью стоял стакан с газировкой. По цветному контуру на внутренней поверхности можно было увидеть, сколько жидкости испарилось пока я спал. В желудке заурчало.

            — Тише, тише. Сейчас насытим тебя.

            Тяжело поднявшись, шаркая большими волосатыми тапочками, побрёл на кухню. Отдалённо слышался шум улицы: он еле пробирался сквозь физически ощутимый и густой зной. Над железным подоконником окна рушилась вся архитектура дома напротив: его линии плавно двигались, словно змея в песках. Отвлёкшись от этого зрелища, я подошёл к плите и зажёг конфорку, поставил сковородку и заглянул в холодильник — остались только яйца.

            — Класс...

            Небрежно достал из лотка два яйца, взял по одному в каждую руку.

            «А почему бы и нет», — подумал я, вспомнив как одновременно разбивают два яйца в фильмах.

            Ещё раз проверив, что они удобно зажаты, с размаху шлёпнул о края тонкой сковороды. Резкий хруст повис в раскалённом воздухе. Содержимое медленно вытекло на нагретую поверхность, симметрично легло и сразу схватилось белым.

            — Что... — не понимая, что говорю вслух, произнёс я, увидев что-то чёрное в центре обоих желтков.

            Наклонился — маленькие чёрные точки, идеально круглые. Спустя мгновение они стали медленно расширяться, сохраняя форму. Затем резко захватили большую часть жёлтого фона и сдвинулись друг к другу. Я резко отстранился. Словно следящий взгляд они двинулись за мной. Края сковороды изогнулись в озлобленное очертание бровей, она начала стучать по конфорке, брызжа маслом во все стороны.

            Паника настолько сильно завладела мной, что я абсолютно бессознательно продолжал двигаться спиной вперёд, натыкаясь на мебель.

            «Как такое может происходить?! Как?! Как?!» — только одно слово пульсировало в голове, раз за разом, точно маятник, оглушая отсутствием даже намёка на ответ.

            Правое запястье внезапно отдалось болью, я повернул голову: передо мной стоял на трёх ножках стул, четвёртой он сжимал руку. Из прутьев спинки появилось очертание озлобленной морды. После неудачной попытки вырваться, заметил слева движение. Сковорода была уже на полу и резкими движениями надвигалась на меня. Ещё мгновение — и она набросилась мне на лицо, запах палённой кожи наполнил комнату. В этой черноте я истошно заорал.

            Первое, что почувствовал после пробуждения — руку продолжали сжимать. Не глядя, я вырвался и попятился назад, комкая постельное бельё под собой.