Явь во сне

Пролог.

*от лица Кэссиди*

Тик-так… Тик-так… Стрелки старинных часов отбивают всё громче и громче, начиная раздражать. Дёргается глаз. С силой сомкнула тяжёлые веки. Прикрыла уши руками, пытаясь отгородиться от звука, но он не затихает, проникая прямиком в мозг. Не хочу, нет, только не опять!..

Кукушка отбивает двенадцать ударов. Полночь. Глаза непроизвольно открываются – сами собой. Сон не для меня. Такого понятия просто не существует, есть только нескончаемая боль и всепоглощающий страх. Ещё немного и она придёт.

Сильнее натянула одеяло, отказываясь в это верить – всё происходит не сейчас, не здесь и не со мной. Наверное, нужно только думать об этом, тогда открою глаза и встречу улыбку матери… В кресле будет сидеть отец, курить трубку и читать свежую газету. Поднимет взгляд и услышу его серьёзный голос: «Кэсси, тебе давно пора спать!».

В коридоре раздался грохот, от которого я сильнее зажмурилась и съёжилась. Всё заново… Ругань, отборный мат отчима и храп. Хорошо представила, как пьяное тело этого борова добралось до дивана, сворачивая на своём пути тумбочки, цветы и всё, что попалось ему на пути. Он завалился на диван лицом в подушку и захрапел.

Раз. Два. Три. Четыре... Послышались торопливые шаги, с меня сдёрнули одеяло и тело обдало ночным холодом комнаты. Я нехотя открыла глаза, встречаясь с безумным взглядом. Надо мной нависла худая женщина, закутанная в толстый засаленный халат, что тряпкой висел на тонких плечах, а в небольшом вырезе выступали кости ключицы, плотно обтянутые кожей. В некогда роскошных каштановых волосах белела седина, серые глаза метались по комнате, не в силах сфокусироваться на чём-либо. Костлявая бледная рука с жуткими просвечивающимися сквозь кожу полосами вен вслепую тянулась ко мне.

– Кэсси, они идут. Они идут за мной! Ты должна мне помочь, должна!.. – дрожащим срывающимся голосом твердит женщина, в панике оборачиваясь ко входу, но так ничего не увидев, возвращает внимание ко мне.

В этот раз её взгляд более пугающий, чем прежде, а широкие зрачки бездонной тьмой смотрели сквозь меня.

Всё повторялось снова. Я кивнула, нехотя покидая тепло кровати, всей душой желая остаться там, но цепкая рука схватила меня за локоть, утаскивая за собой в коридор и дальше. Он всегда казался мне слишком длинным, множество дверей, будто зеркально отражающие друг друга, заканчивающиеся внезапным тупиком. Пальцы женщины сжались сильнее, стало больно и, думаю, там вновь остались следы.

– Открывай же, открывай!.. – нетерпеливо повторила она, пихая мне в руки ключ и вновь бешеным взглядом оглядывая коридор, будто кто-то может вот-вот появиться.

Еле слышно вздохнув, забрала его и отворила дверь, замечая, что мои пальцы начинают дрожать. Время неумолимо утекало, буквально испарялось, не давая мне ни единого шанса на спасение.

Дверь тихо скрипнула, разевая перед нами свою тёмную пасть. Еле успела нащупать выключатель, как мачеха утащила меня в глубину. Лампочка тускло загорелась под потолком и начала моргать, совершенно не успокаивая, а только наоборот нервируя меня.

В конце комнаты совсем небольшая дверь, ведущая в чулан и запирающаяся на засов снаружи. Женщина быстро открыла её и бросилась внутрь. Тусклый свет слабо освещал происходящее внутри. Вот она забралась на кушетку, занимающую почти всё пространство и закуталась в одеяло, махая мне, чтобы помогла. Я подхватила ещё пару одеял и набросила на неё сверху, создавая подобие берлоги. Мачеха уже хныкала и поскуливала, будто маленький ребёнок. Удивительно, она тоже чувствовала их приход. Думала, что идут за её душой, но глубоко ошибалась…

Скрипнул засов под моими трясущимися пальцами. Я придвинула тумбочку под дверь, полностью перекрывая все шаги к отступлению. Теперь она точно переживёт эту ночь. Не навредит себе, мне, кому-то ещё… И не сможет ничего увидеть.

Вышла в коридор, закрыла за собой комнату на ключ и только сейчас заметила, что и здесь лампочка начала мигать, свет угасал, его поглощала Тьма, тянущая свои мерзкие лапы со всех углов. В комнате, как и ожидалось, царил настоящий хаос. Тумбочка сдвинута, цветочный горшок разбит и валяется рядом, торшер заморгал следом. Среди всего этого великолепия на диване храпел отчим, которого и человеком-то с трудом можно было назвать – жирное лысеющее тело.

В последний раз моргнув, лампочка в светильнике последний раз осветила комнату тусклым светом и погасла, погружая меня почти в кромешную тьму. Внезапно по спине пробежал холодок, кожу покрыли мурашки, и я осторожно отступила опять в коридор. Медленно прошлась взглядом, не решаясь посмотреть на некогда пустую стену в конце.

Лёгкий сквозняк прошёлся по босым ногам, в ушах колокольчиками прозвенел чей-то смех.

– Вперёд… – еле слышно прошелестело в воздухе.

Я подняла взгляд, с ужасом осознавая, что там появилась дверь. На моих же глазах она отворилась шире, зазывая меня своей темнотой и загорающимися внутри яркими огоньками.