Юпитер. Рассказы об астральных путешествиях

Шестьдесят ударов сердца

Пролог

— Ты расскажешь мне об обстоятельствах своих астральных путешествий?

Есть только обстоятельства. И никаких других свобод в этом мире не существует. Это называется компромиссом, а я не люблю компромиссы. Один из них — измена самому себе. То есть описываются не «мои возможности», а «обстоятельства, по поводу которых я оказался вовлечен в ту или иную ситуацию». Могу ли я использовать обстоятельства в своих целях? Пока обстоятельства не столь благоприятны, чтобы я их использовал. Вот они и вызывают во мне тяжелые чувства. Надо сначала разобраться с ними. А потом уже думать, как жить дальше.
— Все дело в моем отношении к окружающему миру. Какая разница, в чем оно заключается? В чувстве юмора? Или в оптимизме? А может, оно объясняется присутствием денежного мешка, с которым я в любое время могу вытереть об себя ноги? — спросил я.
— Обстоятельства, как грабли. На них наступают. И стоит только чуть начать… Так, глядишь, и ноги протянешь, — сказала она.
— Не надо меня ни с кем сравнивать. Я просто моя собственная жизнь. И если она мне не нравится — тем хуже для нее. Но свою судьбу я себе выбираю сам… Всегда.
— Обстоятельства... они сами по себе. Всё дело в них. Вот и вся разница, Юп.
Есть я, а всё остальное — слова, которым нельзя верить. Верить не надо никому, кроме себя. Иначе пропадешь. И со мной будет то же самое, как только я перестану помнить о том, что правильно, когда нужно делать что-то другое. Но я не могу этого допустить, потому что, если я это сделаю, я просто не смогу жить дальше.
Всё — просто прогорклое масло и перегоревшая лампочка, которую когда-нибудь выбросят в мусор. Подлинная сущность в другом месте и в другое время… Именно там, где всё всегда случалось. Но тот, кто должен там быть, не может меня найти. Зато другой не найдет меня ни в каком другом пространстве и времени.
Это потом я сделаю из этого правильные выводы, но сейчас это мне безразлично. А тебе, дорогая, это небезразлично? Тебе не всё-равно? Ты скажешь, тебе безразлично, что за всё отвечает кто-то другой? Отлично. Я на это и надеюсь. Понимаешь, я не могу утверждать, будто знаю, кто такой Бог. Мы сами создаем Бога из ничего. Может быть, Бог — это часть нас, хотя я считаю, он вполне способен на большее, чем способен Но все-таки можно хоть немного позавидовать безмерности его свершения. И тогда кажется, что лучше уж здесь, на земле, среди этих серых крыш и ржавых труб, переполнявших воздух зловонием и копотью, сгнить в этом горниле до конца, чтобы умереть на вершине, где горит огонь. Откуда-то мне слышится шепот, который повторяет: «Иди, и мы тоже идем, иди! Не мешкай, не медли! А то опоздаешь». Я знаю, это он зовет меня. Так на кого мне надеяться? На Бога? Но только Он меня не звал никогда и не позовет... На себя? Вряд ли.
— Каждый есть истина и есть ложь, и когда мы узнаём истину, мы зажигаем огонь, — сказала она.
— Каждый человек есть истина, выраженная в словах и делах. Можно быть свободным от этого заблуждения, признавая за каждым человеком право поступать так, как он того пожелает.
— Истина, скрытая под множеством обличий, совокупность бесконечной красоты...
— Пусть только сам это осознает. Любой человек, без различия пола и возраста, нигилист, потому что в нем кричит каждый другой. Бог молчит. Он просто пуст. И, понимая это, мы должны его любить, — продолжил я.
— Бог сказал: «Я пришел к вам из другого мира, а не из чужого». Некоторые люди верят, что из пустоты может быть рожден кто-то еще. Но это неправда. Это утверждение не имеет никакого отношения к божественной логике.

— Нет — возразил я. — Он сказал: «От меня трудно скрыться. Все боги, даже те, которые пока еще остаются в других мирах, служат мне. Но они не дают вам увидеть себя».