Юрта красного ворона

I Часть.Пролог. Лучше с трудом заниматься любовью, чем с любовью заниматься трудом.

- Он меня бесит! Можно, я в него помидор брошу?

- Нет, едой кидаться нельзя. Вон кирпич лежит.

Викто́р.

…Какие-то трущобы!

Я сорвался сюда с приёма в Министерстве магии, и во фраке, при бабочке выглядел, по меньшей мере, нелепо.

Кругом лужи, грязь и, кажется, вон там пробежала крыса. Где-то тут - Центральная городская больница? Как так-то? Машина пересекала улицу за улицей, а я не узнавал район. За шесть лет моего отсутствия в столице Конфедерации всё сильно изменилось. И совершенно точно - не в лучшую сторону.

Шофёр лихо затормозил рядом с огромным особняком, хранившим отпечаток былого великолепия. Только колонны потрескались и уже не сверкают белизной, лепнина облупилась, и в стенах зияли дыры от отвалившейся штукатурки, обнажая серые кирпичи.

- Это Центральная городская больница? Ты уверен, Клаус? - спросил я у шофёра.

- Да, уверен, сьер Гальвангар. А вон там, видите, отдельная дверь? Вот там и находится городской морг. Вам туда.

- А почему здание так выглядит? Будто на него упал дирижабль, а обломки так и не убрали? Когда ремонт тут был в последний раз? - вылезать из тёплой машины вот совсем не хотелось, на улице моросил въедливый дождь.

- Так не нужно это никому, сьер Гальвангар. Богатые лечатся дома, а бедняки и так обойдутся, - пожал плечами шофёр, - Я не могу пойти с вами, сьер Гальвангар, - машину тут же обчистят. Район небезопасный. Вы уж как-нибудь сами, - извинился Клаус.

Я вздохнул. Выбирать не приходилось.

Вышел из машины и огляделся. Н-да. Нужно немедленно сделать запрос: куда, собственно, уходят деньги? А ещё, интересно, куда смотрит совет попечителей городской больницы?

Но это позже. Сейчас мне нужен морг.

Я широким шагом направился к двери, на которую мне указал мой шофёр и дёрнул её на себя. Ручка с противным скрежетом оторвалась и осталась в моей руке. Тёмный всё забери! Я не бытовой маг, но заклинание довольно простое. Расходовать магию на это не хотелось. Тут вполне и отвертка сгодилась бы. Но выхода не было - отвёрток я с собой на приёмы в министерстве не ношу. Кое-как приделав ручку, я снова дёрнул дверь на себя. Она поддалась с оглушительным скрипом.

За дверью меня ждал тёмный длинный коридор, кое-где мерцали тусклым светом газовые фонари. Морг, он и есть - морг. Он для мёртвых, не для живых. И я двинулся вперёд по коридору. Попутно проверяя магией двери: ни за одной из них живых не было. Тёмный всё забери!

Я быстро раскинул магическую сеть, и только в самом конце замерцал тепловой огонёк. Та-ак. Кажется, сегодня я своей цели вряд ли достигну. Ну, раз приехал, нужно проверить.

Коридор закончился дверью, на которой было криво написано «Лабираторнуя». В одном слове две ошибки. Хотя, возможно, я единственный, кто смог это прочесть и понять. Дверь толкнул, не постучав.

- Есть кто живой?! - громко крикнул в глубину кабинета.

Забавно всё-таки звучит эта фраза в морге. Я двинулся вперёд, осматривая помещение.

Внутри «Лабираторнуя» производила весьма приятное впечатление: длинные металлические столы, уставленные пробирками и колбами, большие стеллажи с чем-то непонятным, и везде царили чистота и абсолютный порядок. В противоположном от входа конце комнаты стоял большой письменный стол, заваленный бумагами. За столом, спиной ко мне, сидела женская фигура. Точнее не просто сидела. Женщина спала, пристроив голову прямо на лежавшую перед ней стопку бумаг.

При моём появлении она проснулась и выпрямилась, я обратил внимание на густую гриву шоколадных волос. Женщина встряхнула головой, отгоняя остатки сна, и повернула ко мне лицо.

Мир остановился.

Я смотрел в фиалковые глаза и понимал, что не было этих шести лет разлуки. Не было моего предательства, отъезда, ссоры, других женщин, помолвки и ещё Тёмный знает чего. Были только эти фиолетовые глаза, бездонные, как космос, и всепоглощающие, как море на закате.

- Кора… - не сказал, прохрипел я.

Она прикрыла на секунду свои невозможные глаза, а потом встала, прислонилась спиной к столу, и сказала глухо:

- Викто́р.

- Что ты тут делаешь? - спросил я.

- Это разве не очевидно? Работаю, - ответила она.

Оторвавшись от её фиалковых глаз, я оглядел её всю...

Красивая… Какая же она красивая! Шесть лет прошло, а она не перестаёт восхищать меня своей красотой. Только вот помимо красоты в глаза бросались и замызганный халат, накинутый поверх серого невзрачного платья, и круги под глазами, говорящие о страшной усталости, и болезненная худоба тонких рук, на которых виднелись следы от химических ожогов.

Поднялась злость и непонимание, которые вырвались в грубом требовательном вопросе:

- Что представительница семьи Вантервиль делает в морге Центральной городской больницы для бедных и бездомных?!

- Не кричи, Викто́р. Я уже сказала: я тут работаю. Мне, видишь ли, как-то нужно зарабатывать на жизнь, чтобы содержать себя и семью. А деньги я делать из воздуха не научилась.