Ювелирное дело бесстрашной Ирэн

Глава 1

- Говорила вам, господин Адлер, не помогло ваше лечение.

Раздался рядом со мной женский голос. Сознание возвращалось вспышками, губы потрескались и сильно болели.

- Госпожа Жанин, я делаю всё, что могу, - виновато произнёс мужчина.

- Ирэн, девочка моя, - я почувствовала мокрую тряпицу на лбу, потом на губах и жадно прильнула к ней.

- Она очнулась! – Мягкие руки провели по моей щеке.

- Воды, - пыталась прохрипеть я пересохшим горлом.

- Напоите же её, - проворчал мужчина.

В глотку живительным бальзамом скользнули робкие капли воды. Кто-то поил меня с ложки.

- Я говорил, - продолжал ворчать мужской голос, - жар спал и только от Ирэн зависит выздоровление. Если организму удастся справиться с болезнью…

- Тише, - понизила тон женщина.

Да кто они такие? Сил не хватало даже на то, чтобы открыть глаза. Где я? Попыталась вспомнить, что случилось. В памяти было пусто, голова разболелась. Кое-как разлепила веки: надо мной склонилась миловидная, чуть полноватая женщина в чепце, из-под которого выбились светлые кудряшки.

- Доченька. Это я, - она ласково улыбнулась, продолжая гладить меня по волосам.

Моя мать? Не помню… Ничего не помню. Я пыталась осмотреться, не поворачивая головы. Маленькая комната, дощатые стены, кровать, рядом стол. На нём, растревоженная сквозняком, оплывала свеча. На стуле сидела та, что представилась мамой. Позади стоял мужчина в чёрном костюме, похожий на грача. Нос у него был, прямо сказать, выдающийся.

- Ирэн, ты слышишь меня? - наклонилась женщина, обтирая лоб тряпицей.

- Я не Ирэн, - имя казалось чужим, не моим.

- Она опять бредит, - обернулась к мужчине она, - ничего не помогает, - в её глазах заблестели слёзы.

- Ничего не помню. Где я?

- У неё амнезия, - тот, кто скорей всего был доктором, поправил на носу пенсне, - подобные случаи известны науке.

- Что же теперь? – Растерянно промолвила женщина, - как быть?

- Память ещё может восстановиться. Питание и уход: вот всё, что сейчас требуется.

Он подхватил с пола небольшой саквояж и, не прощаясь, вышел. Женщина осталась со мной.

- Девочка моя, ну ничего, ничего. Главное - жива. Теперь пойдёшь на поправку.

Она так и сидела рядом со мной, но у меня на попытки вспомнить что-либо ушли последние силы. Разум затуманился, и я снова провалилась в забытьё.

Утром ничего не изменилось. Та же комната и постель, не было только доброй женщины. Сознание прояснилось, и в голове обрывками начали появляться картины прошлого.

Вот я иду за руку с папой, красивым, в военной форме.

- Анечка, - ласково улыбается он мне.

Потом женщина с карими глазами держит меня на руках. Так и есть. Я, Анна Михайлова. Память услужливо подсовывала одну картинку за другой. Мой дом – двушка в приличном районе со множеством цветов. Работа ювелиром, которой посвятила не один год. И уже престарелые родители. Как же я попала сюда? И кто эта женщина, она совсем не похожа на мою мать. В комнате было сыро, что чувствовалось даже под тёплым одеялом. Что это за избушка?

Я попробовала сесть, но тело не слушалось. Мной овладел страх: что, если осталась инвалидом и буду коротать свои дни с незнакомцами? И как узнать, что произошло? Последние события никак не хотели восстанавливаться.

Дверь скрипнула и показалась моя… Мама? Ведь она называла меня дочкой.

- Ирэн, ты проснулась? – Она улыбнулась, поставив на стол чашку с ароматным бульоном, запах которого разлился по комнате. В животе заурчало.

- Доброе утро, - лучше пока не буду её никак называть, посмотрим, что удастся вспомнить ещё.

- Доброе, конечно, доброе. Ты пришла в себя. Давай, посажу тебя удобней, - она приподняла моё ослабевшее тело, поправила подушку и помогла расположиться повыше. Усевшись на стул, стала понемногу поить меня наваристым бульоном.

Выпив ложек пять, я поняла, что сыта. Господи, сколько же провалялась в отключке?

- Спасибо, - отвернулась от протянутой ложки, - я наелась.

Женщина покачала головой, глядя в почти полную кружку:

- Ну ладно. И то хорошо.

Она посидела немного и вышла, а я снова провалилась не то в сон, не то в собственное прошлое. Вот осторожно перелезаю через кованые перила своего балкона. На карнизе отчаянно мяукает котёнок, непонятно откуда взявшийся на нашем этаже. Тянусь к нему. Потом недолгое падение и темнота.

- У-у-у-у, гадская киса, - осторожно потрогала голову, снова придя в себя.

Ран нет. Цела. Уже легче. Руки такие тонкие, что видна каждая жилка, и похожи на птичьи лапки, кожа посеревшая. Ощупала себя понемногу. Щуплое тельце, рёбра торчат так, что по мне сейчас анатомию хорошо преподавать. Наглядный, так сказать, материал. И тут в сознании, словно яркая вспышка, промелькнула мысль. Я в другом мире. Иначе лежала бы в палате городской больницы. Не здесь.