За демоном

За демоном

За демоном

Ник Трейси

               Бревенчатый дом в овражном лесу первыми нашли не наши пацаны. Это были парни из соседнего, южного микрорайона.  Случилось это лет десять назад. За это время имена первых открывателей в пересказах между ребятами менялись уже столько раз, что теперь никто не знает точно, как их звали. Известно лишь, что они втроем отправились в лес за грибами, но ушли далеко от привычной тропы и вскоре наткнулись на странную хижину на склоне темного глубокого оврага. Говорили, что вернулось из них только двое. Мол, один из них решил войти в хижину, да только обратно уже не вышел. По легенде, из открытой двери к друзьям выскочила лишь оторванная голова. В такой ситуации любой бы ноги сделал. Парни те бежали без оглядки часов шесть, пока все в крови не упали на опушке перед полем нашего микрорайона. Говорят, что они потом оба с ума сошли. Один вроде до сих пор в психушке сидит, а другого машина сбила насмерть. Однако до полного помутнения рассудка они смогли нарисовать карту до этой заклятой хижины и передали её Глебу – нашему Главному.

               Мальчишки, жадные до жутких суеверий, нарекли дремучую избу Хоромами Дьявола. В предыстории, которая так же стала частью мифа, говорилось, что дом постепенно вырос из земли, как какой-нибудь мистический гриб. Лично мы - это я, Кнут и Панчо - не верили в эту сказочную подоплеку, но, как и все мальчишки, пребывали в абсолютной уверенности в том, что с домом нечисто.

              Случилось так, что Хоромы Дьявола в среде посвященных были объявлены местом испытания мужской отваги. Я бы лично прибил того, кто придумывает все эти споры «на слабо». Такие споры есть повсюду, даже за десятки тысяч километров от наших лесистых краев. Я где-то читал, что в некоторых индонезийских племенах парням дырявят губы и щёки, как будто это сделает их мужчинами. У них это называется обрядом инициации. Мы, конечно, не австралийские нехристи, но по мне так лучше губу проколоть, чем искать славы в Хоромах Дьявола.  

              Мне было семь, когда в полях за окраиной города стали собираться те, кто хоть что-то знал о дьявольской хижине. Это байка превратилась в настоящий культ. Старшие ребята после полуночи разводили костер. Вокруг собирались все посвященные в тайну. Это было нечто вроде клуба любителей страшилок. Мальчишки из разных микрорайонов устраивали посиделки, чтобы попугать друг друга.

             В клуб принимали с одиннадцати лет и мы втроем вступили в него сразу, как это стало возможным. Чтобы вступить в клуб, нужно было рассказать какую-нибудь страшилку и, если главный её одобрял, то новичка делали членом клуба. Здесь не находилось места для спортсменов, слюнтяев, отличников, - словом, для всех тех, кто ничего не смыслит в потусторонних вещах. Кроме того, врожденный мальчишеский инстинкт не позволял нам впускать в клуб девчонок. Все знали, что они только все испортят.

               Источники, которые теперь канули в лету, утверждали, что в овражном доме живет демон в человеческой плоти. Тело его сплошь покрыто гнойными язвами. Говорили, что он быстр, как молния. Верили, что жилистый язык из его пасти выстреливает стрелой, как у гигантской жабы. Рассказывали, что язык обвивает жертву, как удав аллигатора, а потом тащит в клыкастую пасть и съедает, дробя кости, в считанные секунды. В одиннадцать лет такие байки испугают любого. Само собой разуметься, я со своими корешами долгое время и не помышлял о том, чтобы хотя бы издали увидеть столь мрачное место. Но время шло, а мальчишеская склонность к геройству росла от лета к лету.

              Главный – основатель нашего клуба - объявил, что тот, кто сможет убить демона, обретет сверхчеловеческое могущество, сможет управлять погодой, войнами и другими глобальными вещами. Помимо всего прочего, слава его воспарит на долгие тысячелетия.

              Около пяти лет назад старшие мальчишки вместе с Главным придумали одно строгое правило для членов клуба. Оно гласило, что раз в год кто-то непременно должен объявить о походе к Хоромам Дьявола. Никого не принуждали туда идти, но если за год смельчаков не находилось, то мы общим голосованием должны были исключить из клуба одного человека. Он был бы публично объявлен трусом.

             Первый храбрец ( его звали Юра) ушел к дальним оврагам четыре года назад. После этого никто его не видел. В местных газетах писали о пропавшем подростке. Для всего города это исчезновение осталось загадкой. Только члены клуба знали, что мальчишку сожрал демон в дремучем лесу. Мы ждали его в продолжение трех недель и даже хотели поставить на голосование предложение о том, чтобы отправиться на поиски, но страх парализовал нас. Мы верили, что каждого, кто осмелиться идти к Хоромам Дьявола, ждет та же участь.

            За четыре года мы лишились четырех членов клуба, которым еще не исполнилось пятнадцати лет. Никто не хотел быть трусом.                

            Среди нас троих Кнут был больше всего повернут на россказнях о ведьмах, демонах и тому подобном. Мы с Панчо и в клуб то вступили больше под его влиянием. С семи лет мы уже дружим. Ну, Кнут и стал давить на верность дружбы и прочую ерунду. Мол, мы команда и нам нельзя разделяться по интересам, иначе вся дружба порушится. Вурдалаки и вампиры, конечно, имели свое очарование, и я далеко не был равнодушен к этим историям, но по сравнению с Кнутом, мы с Панчо все еще оставались новичками.

          Мне и Кнуту исполнилось по пятнадцать, когда он – первый в истории клуба – объявил задолго до последнего голосования, что мы – это я, он и Панчо - отправляемся в поход к Хоромам Дьявола. Панчо в ту ночь у костра чуть в обморок не упал от такой новости. Он был на два года младше нас, но привязался к нам давно. Всюду ходил за нами, как хвост. Вот мы и прозвали его Панчо. Да, правду сказать, он и внешне был такой же: низенький, полноватый, с беспорядочно отросшими темными патлами. Я тоже не выделялся ростом, но был худым от какого-то бешенного метаболизма. Высокий жилистый Кнут на нашем фоне выглядел самым взрослым, хотя я и старше его на пару месяцев. Клички в компании мальчишек важнее, чем настоящее имена. По сути клички и становятся настоящими именами. Панчо, когда узнал, что прозван так в честь толстого персонажа известной истории, так чуть в ярость не пришел. Но потом Кнут его успокоил, наврал про какого-то другого Панчо, отважного наемного убийцу из Тихуаны. Кнутом Кнута прозвал я сам, за его дурацкую привычку в раннем детстве вечно воображать, что он ковбой в шароварах. Вечно он ходил с воздушным хлыстом и изображал, как тот издает характерное «ты-дыщ!». А меня Жуком прозвали, поскольку я с малых лет испытывал страсть к разным жесткокрылым существам.