За день до конца света

За день до конца света

Я провел ладонью перед лицом, чтобы создать защитную пленку. Последние приготовления к вылету были завершены.

Мой взгляд упал на колеблющееся поле пульта управления. Теперь в привычных символах и знаках таилось смертоносное оружие, при помощи которого наша группа истребителей была намерена закончить эту войну. Поставить точку раз и навсегда.

Чуть слышное гудение двигателей оповестило о том, что вылет начат. Меня вдавило в кресло, и тут же раздался голос прямо в ухе:

— Эр первый, слышно? Эр, первый...

— Слышу, — отозвался я недовольно, погружаясь в атмосферу боя и негодуя, что меня отвлекают.

Здесь, прямо за стенами ангара, уже который час длилась настоящая бойня. Мы могли бы отступить, спрятаться на самой отдаленной космической станции, где со страхом и ужасом ждали окончания боев наши женщины и дети, но были не вправе. Эта станция — единственное, что осталось от человечества. Мы проигрывали. И как проигравший, раненый зверь, бились не жизнь, а на смерть.

Андорианские корабли, сверкая огнями плазменных орудий, неотвратимо наступали. Они не воевали, нет. Они просто стирали ненужные помехи. Нас.

Странные пришельцы из другого мира оказались немногословными. Они не высказывали требований и не претендовали на обжитые нами территории. Они просто методично уничтожали всех людей, заставляя планеты человеческого сектора галактики корчиться в огне.

Эта планета стала последней на рубеже к нашей станции — тылу.

Плазменный заряд попал мне в хвост, поэтому пришлось садиться. Видя, что рядом падает кто-то из моей команды, я постарался сесть поближе к нему — чтобы сразу помочь в случае ранения.

Однако сидевший в кабине пилот смог самостоятельно выбраться из истребителя. На большее его не хватило, он отполз от самолета и замер в нескольких метрах.

Бой шел в нескольких километрах от места, где мы приземлились, раскаты орудий все равно оглушали.

— Демьян, — узнал он меня и поднял руку, опуская забрало шлема.

— Максим, — я улыбнулся. В строю мы с Максом и слова друг другу не сказали, а тут надо же, разулыбались оба, как идиоты.

— Отходим, отходим, — быстро заговорил я, видя, как дымится хвост его истребителя. Еще немного — и рванет.

— Как думаешь, там — уже все? — он неопределенно махнул рукой в сторону дымящихся ангаров. Андорианцы напали подло, ночью, ударив в самое сердце — нашу базу.

Я прислушался. Залпы стихли. Наверное, на сегодня все. Если выжили медаппараты, то сейчас они отправятся собирать всех с поля боя. И до нас, надо надеяться, доберутся.

— Демьян, — позвал Максим, — а у тебя получилось врубить М-поле?

— Нет, — покачал я головой, — его ж еще направить надо.

Я не стал договаривать, что это все бесполезно. И пусть у нас теперь есть это пресловутое поле, у нас нет главного — навыков им пользоваться.

— Все-таки это странно, — задумчиво сказал Максим, — странно, что открыты М-полости были еще в двадцатом веке, а материалы нашли только сейчас.

Я знал, о чем он говорит. Действительно, архив, позволивший создать М-поле, был открыт очень и очень давно. Так давно, что даже не верилось. Однако ученый, работавший над теорией М-полостей... просто забросил свою работу. Не довел ее до конца.

Я встал и посмотрел на пустыню, простиравшуюся на тысячи и тысячи километров. А говорили, что когда-то эта планета — Земля — была цветущим садом. Что здесь были города и леса... Ничего не осталось. Все сгорело. Колыбели человечества больше нет.

Нам бы раньше эту теорию. Нам бы раньше это поле — мы бы стерли андориан еще на подступах к нашему сектору. А теперь... Теперь, наверное, нам не успеть.

И все потому, что когда-то кто-то отступил от своей идеи.

Оглушенные, контуженные, мы пошатываясь брели в сторону ангаров. У нас не осталось ничего, кроме желания жить в нашем выжженном мире.

И уж мы точно не отступимся, потому что конец света дышит нам в спину.