За границами книги

Глава 14.

         Я проснулся утром и немедленно зажёг свечу. Тёплые блики поползли по моему лицу. Я попытался вспомнить, что произошло, и не сразу понял, что сегодня мне никуда не идти. И дело не в выходном.
         Конечно, Маркес пока не объявлял об увольнении, но только самые недогадливые могли этого не понять.
         События вчерашнего дня вспыхнули перед глазами. Я всё ещё не мог поверить, что нахожусь в книге.
         «Вы ведь ещё вернётесь?» — зазвенели в голове слова Джесси, точно она говорила это прямо в тот момент.
         Я с неохотой поднялся с кровати, оделся и спустился на первый этаж. Миссис Роуз возилась на кухне: я слышал стук посуды, бегущую воду, но к ней я не вышел, а сразу же двинулся к выходу. Приду, получу увольнение и со спокойной душой вернусь домой.
         Мне везло во всём. День был солнечным, малоснежным, на завод я пришёл вовремя и, не получив на себе подозрительных взглядов, медленно подошёл к станку. Рабочее место. Моё рабочее место. Привычный станок, ставший за несколько часов совсем чужим. Вскоре другой человек сядет за него и начнёт работать.
         Я не понимал, что творится у меня в душе. Чувства смешались. Я никогда не любил фабрику, но, с неудовольствием шагая на работу каждый день, не замечал, как к ней привязываюсь. И не знал, что придётся расстаться. Дни ползли за днями, скандалы стали повседневной привычкой – казалось, нельзя начать день без ворчанья начальника. Я совершенно не заботился о последствиях.
         Я провёл рукой по гладкой стальной машине, думал в последний раз завести станок, но тут вспомнил, что ещё кроме решающего слова Маркеса, которое он пока не сказал, держит меня на фабрике. Под столом лежали – одна к другой – сложенные в трубочку бумаги, точно так, как я их туда положил.
         Я отряхнул листы от пыли; они были свалявшиеся, и, чтобы листки не сворачивались, я положил на них первые попавшиеся под руку вещи. Множество мелких грифельных рисунков. Всевозможные макеты летающих штук, даже вещи, из которых их можно сделать. Изобретения, которые, как когда-то мечтал Итан Корбес, могут войти в историю.
         Услышав своё имя, я оглянулся. Автоматически, против своей воли, так что даже забыл о чертежах. Маркес скрестил руки на груди. По его суровому взгляду можно понять всё. Было бы лучше, если бы в тот момент я собрал свои вещи и прошёл к выходу, но я в тот момент, совсем не думая о последствиях, решил поприветствовать бывшего начальника.
         Он не был ко мне радушен. Естественно. Я находился на фабрике, где уже не работаю, был в верхней одежде и с интересом рассматривал что-то на столе – так видел меня Маркес.

         — Сэр…

         — Мистер Корбес, потрудитесь объяснить, что… — он взглянул мимо моего плеча. Я зажмурился. Зачем он это сделал.

         — Это ваше?
         Он вытащил листок из объятий окружавших его предметов и протянул мне. Но я не взял его.

         — Простите, сэр, я понимаю, что…
         Он резко перебил меня.

         — Давно вы работаете над этим?

         — Два года, сэр.
         Говорил я неуверенно. Маркес вздёрнул бровь.

         — И на что же вы надеетесь?
         Мне стало не по себе. Сейчас он узнает, чем я на самом деле занимаюсь на работе.

         — Я надеюсь на светлое будущее, сэр.
         Как пафосно.
         К моему удивлению, Маркес отложил листы и хлопнул меня по плечу.

         — Может быть, ваши надежды даже приведут вас куда-нибудь, — хмыкнул он и скрылся среди станков.
         В зале становилось шумно, рабочие прибывали, включали станки, принимались за работу.
         В молчании и оцепенении я стоял возле своего рабочего места и смотрел на шуршащие, слегка загибающиеся от сквозняка листы.

— Простите, — я постучал по двери и приоткрыл её. День кончился. Я специально ждал момента, когда уйдёт с фабрики последний рабочий, начнут ходить по коридорам люди и выключать свет — один из таких заглянул в мастерскую, недоумевающе взглянул на меня и зашагал дальше — и пока фабрика совсем затихнет. Я не сомневался, что Маркес ещё в своём кабинете. Маркес поднял голову, оторвался от того, что писал.

         — Корбес?
         Он был удивлён.
         Я подошёл ближе к его столу. Спрашивать было неловко, словно я напрашивался.

         — Сэр… Я уволен?..
         Маркес покачал головой.