За границами книги

Глава 36.

         На фабрике я был рано. Только забрезжил рассвет, только уборщики закончили утреннюю работу,  а повара только вошли в здание, я был уже тут как тут. В свой отсек я решил не подниматься – что толку,  если на производительность моей работы в последнее время совсем внимания не обращают.
         Люди начали появляться в скором времени. Фабрика оживала. Многие меня приветствовали,  другие провожали недоумённым взглядом. Я ждал всего одного человека. Вот уж появились знакомые лица. Джеймс с его нераспадающейся компанией,  а за ними – Уилл. Он,  как обычно, весело поздоровался со всеми, прошёл в гардеробную, вернулся уже без верхней одежды, шутя и смеясь. Все принялись за работу,  он направился к своему станку, не торопясь включил его. Тогда я подошёл к нему. Долгое время он меня не замечал,  потом поднял голову, оторвавшись от работы, и, как мне показалось, замер.
         Он был настолько бледен, что, было ощущение, вот-вот испарится в воздухе.
         — Здравствуй, Уилл.
         Губы его задрожали – должно быть, что-то произнёс.
         — Что ты говоришь?
         Он продолжал бормотать, по привычке держа станок одной рукой.          Выключил бы что ли.

— Я не слышу, что ты говоришь, — с этими словами я придвинул стул к столу, за которым он работал и сел.
         — Эт-то не я, — заикаясь произнёс он.
         Он обернулся, точно искал кого-то, затем взглянул на меня.
         — Давай по порядку, — я был не на шутку обеспокоен. — Что произошло?
         — Он… ты… — Уилл опять забормотал, медленно поднимаясь. Его станок работал на всю мощь. Я потянулся, чтобы выключить машину, но Уилл остановил мою руку.
         — Прости, — сказал как выдохнул.
         Я хотел ответить также тихо, как он это произнёс. Не успел. В следующую секунду я не чувствовал уже ничего, кроме сильной, нестерпимой боли в горле. Когда чёрные страшные звёздочки засверкали перед глазами, последнее, что я увидел, была шумящая мастерская – кажется, рабочие сбегались к нам со всех сторон — и бледное, на котором не осталось ничего человечного, лицо Уилла.