За гранью понимания...

Глава 11.

12 мая.

Дорогой дневник…

В нашем маленьком и скромном городке существует неписаное правило: если кто-то отсутствует более трех дней, то это только потому, что он уехал прочь отсюда и живет где-то в другом месте несказанно лучше, чем здесь. Никому даже и мысли в голову не придет, что, возможно, случилось что-то несказанно страшное.

А вдруг человек пропал?

Или же с ним случился несчастный случай?

Может его уже нет в живых?

Нет!

Такого в нашем мирном городе никогда не случится, как считает большинство. Ну, я, надеюсь, вы понимаете, о чем я. С глаз долой — из сердца вон. Знаете, как будто стерли память и заставили забыть о всех заботах. Будто человека и вовсе не существовало никогда.

Я проснулась и, по старой привычке, отправилась прямиком на кухню. Открыв дверь холодильника, я увидела, аккуратно разложенную по разноцветным лоткам, еду. Папа любит красиво раскладывать продукты по порядку, так что периодически мне становится жалко это есть.

Такая раскладка продуктов напоминает отцу о маме. Он научился этому у нее. Это помогало ему справиться с горечью утраты. Даже спустя несколько лет мой папочка все еще любил маму, хоть ее уже с нами и не было.

Задумавшись, я стояла у открытого холодильника и совершенно не заметила, как на кухню зашел папа:

— Доброе утро! — воскликнул он.

Меня передернуло от неожиданности, и я, вздрогнув, прыжком обернулась.

Вот как он это делает?

— Папа! — воскликнула я, схватившись за сердце. — Так ведь и до инфаркта довести можно!

Отец извинился передо мной. По его выражению лица было видно, что он не хотел меня напугать.

— Ты нагуливаешь аппетит, стоя перед открытым холодильником? — спросил отец после минутной паузы.

— Нет, пап, — ответила я. — Я не голодна…

Черт возьми!

Я совсем забыла про этот холодильник. Надо бы его закрыть, пока он не разморозился, что я и сделала. Дверца холодильника с грохотом закрылась. От неожиданности я закрыла глаза и вжала голову в плечи. Снова не рассчитала силу, с которой захлопывала камеру хранения продуктов.

Я села за стол, оперлась на локти и запустила пальцы рук в волосы. Вы не поверите, но даже спустя неделю после той ночи, когда Натаниэль чуть не убил меня, я ощущала дикую слабость.

Сколько же крови я тогда потеряла?

Отец подсел рядом со мной и сказал:

— Саманта, я волнуюсь за тебя.

— Пап, — отмахнулась я, — не начинай сначала! У меня нет никакой депрессии. И анорексичкой я становиться не собираюсь, не волнуйся. У меня все в порядке!

— Что-то я в этом сомневаюсь, — ответил отец. — Хоть я и не твоя мать, но чувствую, что с тобой что-то не так. И хочу поговорить с тобой об этом, что бы это ни было.

— Почему бы тебе не оставить меня в покое? — прошептала я.

— Барышня, — встал он из-за стола, — вы, часом, не обнаглели ли? Не забывай, что я по-прежнему твой отец!

Я извинилась перед папой. Знаю, он переживает за меня. Но мне надоело, что я все время делаю что-то по его инициативе, против собственной воли. Это меня так злит. Конечно, я бы очень хотела пообщаться с ним на тему своих переживаний, но не сейчас…

Как-нибудь в другой раз…

Я не знаю…

Меня всегда мучал вопрос: когда-нибудь мы с отцом начнем понимать друг друга с полуслова? Если я сказала, что все в порядке, значит все хорошо. Мне хочется, чтобы он оставил меня в покое и прекратил уже эти дурацкие расспросы.

Задумавшись, я уже не слышала, о чем говорит отец. Наверно, он опять читает мне очередные нотации по поводу того, что я его не уважаю, не люблю, не слушаю его. Погруженная в свои мысли, я встала изо стола и направилась на улицу, оставив отца в полном замешательстве. Мне нужно было подышать свежим воздухом. В последнее время мне его не хватало.

Я уже знаю, куда пойду «гулять», но никто не должен знать об этом.

Накинув на себя кожаную куртку, я быстро вышла из дома и направилась восвояси.

***

Сегодня, через неделю после того, как Мария и Натаниэль исчезли, я умудрилась настолько осмелеть, что появилась прямо перед их входной дверью. Интуиция в очередной раз меня не подвела: она была не заперта. Я посмотрела по сторонам и, убедившись в том, что меня никто не видит, вошла внутрь.

— Эй! — крикнула я. — Здесь кто-нибудь есть?

Но в ответ была тишина. Глупо было надеяться на то, что они все еще были здесь. Но это было мне на руку.

Я думала…

Звонок с моего смартфона эхом отразился по всему дому. Я вскрикнула. Этот звонок с моего мобильного телефона так испугал меня.

Зачем я его вообще взяла?

Привычка…

Глупая привычка…

На дисплее высветилось имя и фотография Лайона. Не буду ему отвечать. Не думаю, что у меня получится соврать о том, где я нахожусь сейчас. Он все равно не поймет меня.

Я не могу здесь долго находиться. Лайон, не дозвонившись до меня, по-любому пойдет ко мне домой. Надо спешить.

Надо обыскать гостиную. Я хочу лично убедиться в том, есть ли подсказки или намеки на то, где могут находиться Мария и Натаниэль.

Мария хорошо меня знает и в курсе того, что я ужасно любопытная. Ей известно, что я никогда не брошу ее и сделаю все, что в моих силах, чтобы узнать, где они с Натаниэлем находятся.

Нужно обыскать стол, книжные полки и проверить мебель. Но прежде всего нужно обследовать пианино, что стоит посередине комнаты.

Внимательно осмотрев, пианино и в нем я ничего не нашла. Только огарок свечи.