За холмом

Глава 1.

(Все права на данное произведение принадлежат Элине Виноградовой. Авторский псевдоним Элина Градова. В соответствии с Законом Российской Федерации об авторском праве, любые действия в отношении текста (копирование, скачивание, печать произведения или его отрывков, размещение произведения или его отрывков на сторонних сайтах и иных платформах) запрещены, если данное право не оформлено соответствующим договором с моей подписью. Несанкционированные действия в отношении данного текста влекут за собой юридическую ответственность лиц, их совершивших.)

Весна наконец-то пришла. Уж заждались. Впервые за последнюю неделю выглянуло солнышко. Пригрело сразу. Птички попискивают в голых ещё кустах, радуются теплу. И люди радуются, устали уже от холодов, верят – весна, в конце концов, победит!

Дед Анисим, помогая себе клюшкой, выполз на лавочку возле дома и подставил весенним лучам морщинистое лицо. Несмотря на весну, обут он был в валенки с калошами, на голове красовалась видавшая виды ушанка, когда-то кроличья, наверное. Сам он кутался в старую ватную стеганку, всю в заплатках – Никаноровна постаралась – зачинила, а то бы в рваненькой ходил, глаза-то уж не те, нитку в иголку дед Анисим давно вдеть не мог.

- Вот и дожили до тепла, вот и дотянули. Живы все. Вся деревня. Все три двора. Слава Богу! – тихо радовался старик и улыбался солнышку беззубым ртом. Впрочем, не совсем уж беззубым – четыре зуба ещё остались, ими и жевал. Гордился он своими зубами, ведь ему без малого девяносто. А вот у Матрёны уж ни одного нет, а ведь молодуха, только восемьдесят три справит нынче. Если доживет, конечно. Последнее время эту оговорку дед Анисим приставлял всё чаще, когда задумывался о будущем. Оно и понятно, каждый год деревня теряла своих жителей. Ещё бы – деревня стариков. Что тут молодым-то делать? Скука. Впрочем, не все переехали на кладбище, кое-кто в район, а то и в город, к детям. Кого взяли, конечно. О ком вспомнили. Деда Анисима некому было вспоминать. Он вспоминал. Жену Валентину и сынов: Ваську и Валерку. Валентина и Васька недалеко, на сельском кладбище в двух километрах от деревни. Придет время, и дед переберётся к ним, но видно не пришло ещё. А вот Валерка далеко. Васька-то по глупости, конечно, пропал, замерз в сугробе. Вроде и не сильный мороз был в ту ночь, но слишком долго в снегу пролежал, сильно пьяный был, переохлаждение – так врачиха сказала из районной больницы, куда его ещё живым привезли. А уж оттуда – на кладбище, Валентина ещё жива была. Ох, и слёз пролила, ох, и горевала. Оно и понятно – сын. А Валерка на северах в это время был, деньгу заколачивал. На похороны к брату не успевал, так и не приехал. Оженился там, всё молодую жену хотел привезти показать, да не привелось – перевернулись на машине, она загорелась – в общем, и хоронить-то было нечего. Валентина утрату одного ребёнка ещё как-то перенесла, хотя постарела сразу. А уж второго, не смогла, помутилась умом и всё заговаривалась, всё ждала детей из школы. Анисим думал, пройдёт это у неё, а она хирела и хирела, потом, и его-то узнавала не всегда. И слегла совсем. Впрочем, в последний день рассудок вернулся: и мужа узнала, и детей не ждала больше. Наоборот, наказала рядом с Васенькой похоронить, Валеркина могила далеко, в холодной северной земле. Распорядилась по-хозяйски, во что облачить, да где, что припасено, словно не себя хоронить готовилась, а кого-то из дальней родни, по ком и рыдать бы не стала. Анисиму наказала сильно не горевать, но и не забывать, за могилками ухаживать и сильно за ней не торопиться. Вот он и не торопится, почти тридцать годков один живет, привык. Поначалу тяжко пришлось, хоть Валюха и плоха была последнее время, но всё же, живая душа в доме. А как не стало её, так хоть волком вой. С фотографиями на стене разговаривал. И с сынами, и с женой, и со стариками-родителями, которых уж, почитай, полвека нет на свете. Но с ними так, изредка, больше-то всего с Валюхой. Всё упрекал: бросила его, оставила одного - оденешенького. А могла бы, и пожить ещё, и побыть с ним. Вот так сидеть на лавочке вместе, подставив лицо солнышку.

- Петрович! Гуляешь, молодец! Смотри-гляди, погода-то обманчива, не застынь! – прервала дедовы размышления Никаноровна, - я вот щец сварила, иди-ка, похлебай, пока горяченькие. С этими словами Никаноровна, тщательно вытерев ноги, пошла в дом. Дед Анисим повторного приглашения ждать не стал, оперся на свою палку, тяжело кряхтя, поднялся на ноги и пошаркал за ней…

Дорогие, читатели! На сегодня, это всё… Завтра выложу полноценную порцию текста