За пределами реальности

Глава 17. Лейла

- Лейла, как бы Вы не хотели, мне придется рассказать вашим родителям. Я до сих пор не могу понять, как можно было скрыть вашу болезнь. Вы не понимаете, что через несколько месяцев, если не будете лечится, о вас даже никто не позаботиться. А через полгода такой жизни, вообще умереть можно. Вы молодая, красивая, умная девушка и совершаете такой необдуманный поступок.

- Вадим Геннадьевич, - я сидела в своей кровати в больнице, и перевела свой взгляд из окна на доктора, - я много раз думала об этом. Тысячи, десятки тысяч раз. Вы же врач, прекрасно осознаете риски и шансы. Я могу умереть и с лечением, я могу остаться калекой на всю жизнь. Во-первых, это испортит не только мою жизнь, но и близких мне людей. Во-вторых, девушка в мусульманском мире, которая не может иметь детей, это рабыня, а не человек. Возможно в современном мире это не так, но моя семья живет по правилам отнюдь не новым. Ну и в-третьих, я не хочу приносить никому только боль, разочарование, ненависть, не хо быть обузой, и не хочу, чтобы моя семья влезала в долги, дабы найти деньги на операцию и дальнейшее восстановление. Вот о чем я думаю последнюю неделю. - я подобралась, говорила уже без слез и истерик, без нервов, как будто всю жизнь учила этот текст.

- А с чего вы взяли, что не можете иметь детей? Сейчас да, это риски, но вы же не собираетесь рожать прям сейчас. В мире миллионы женщин, которые рожаю здоровых детей и не один раз с одним яичником. В вашем случае сейчас речь идет даже не о целом, а о части, только той части, где находится опухоль. Это первое. Второе – семья и близкие, они есть для того, чтобы любить человека любым. Поэтому никакой обузой вы не будете людям, которые вас любят. Деньги, это сложнее, но у меня есть идея и на этот счет. Мы подали документы в благотворительный центр по вашему случаю, возможно вам помогут. Поймите, Лейла, рак не всегда приговор. Нужно верить, нужно сражаться. Вам уже не раз говорили, что это невероятная удача. Вы узнали о болезни на самой первой стадии. Опухоль не успела разрастись. Вы принимаете лекарства, которые не дают ей расти. Это же здорово. Почему вы не хотите вылечиться?

- Вы сами говорите, это возможно, но не точно. Если помогут, я буду лечиться, если нет, тогда нет. Родителям придется сказать в любом случае, поэтому не переживайте так, они узнают. А сейчас извините, я хочу спать.

- Подумайте о том, что будут чувствовать дорогие вам люди, когда спасти вас уже не будет возможности, и когда вы медленно начнете умирать у них на глазах.

- Я уже умираю. Каждый день я умираю, даже если сейчас это только начало.

Доктор вышел молча, не ответив на последнюю фразу. И только дверь закрылась за ним, открылась снова. Мирослава залетела быстро, и уже обнимала меня.

- Прости, я только смогла вырваться. С работой полный зашквар был. Как ты?

- Все хорошо, Мир, правда. Я уже себя чувствую нормально.

- Когда ты не вернулась домой ночью, я не могла спать, телефон у тебя сел, позвонить можно было разве что в рельсу. Мы с Пашей пошли в парк рядом с домом, но тебя там не оказалось, ходили по улицам, искали. Какого черта ты глупое создание поперлась в другой парк? Чем тебе наш не понравился? – в следующую секунду подруга уже снова обнимала меня, - вот дура! Я уже часа в 4 позвонила Эмиру, а через пару часов поисков ему позвонили из больницы. Ты понимаешь как напугала нас всех? – мне не оставалось ничего, как кивнуть

- Понимаю, прости и ты меня. Я хотела подумать, я даже не заметила насколько далеко ушла от дома.

- Эх, ладно, что я уже развожу тут, смысла нет. Что врачи говорят?

- Ничего. Обморожение никак не повлияло на мой основной диагноз, поэтому теперь разговоры только о нем.

-  Ну, это хорошо. – мы болтали с подругой около часа, на совсем отстраненные темы, как будто я вернулась в то время, когда мы гуляли только вдвоем, и в моей жизни не было никого и ничего другого. Я приняла поток позитивной волны с наслаждением.

- Мне пора идти, родная. Я приду завтра, и снова буду надоедать тебе своим присутствием. Люблю, отдыхай.

- Ты мне не надоедаешь, глупости не говори. Я тебя тоже люблю. До завтра.

- Эй, Лель, - подруга остановилась у двери, - я не могу не сказать, – я кивнула, - он улетел. Навсегда, - секунд 10 я переваривала информацию, потом пожала плечами, помахала подруге и отвернулась к окну.

Я услышала, как закрылась дверь, и тогда дала выход слезам. Я больше его не увижу. Ни-ког-да. Именно этого я и хотела, но теперь мне почему-то еще больнее. Глаза слипались, я засыпала с мыслью о том, что больше никогда никого не полюблю так же сильно как его. Или вообще не полюблю.