За секунду до...

За секунду до...

Закрыв глаза, майор Романенко приставил пистолет к виску и нажал на курок. Однако выстрела не последовало.

Что за черт? Осечка?

Чьи-то пальцы возникли между ним и дулом пистолета. Злость от вмешательства накатила дикой волной.

Раскрыв глаза, майор увидел, что самозванный бог, недавно неординарным способом покинувший пределы его кабинета, стоит рядом и зажимает дуло пистолета пальцем.

— Какого лешего?! — возмутился Романенко опуская оружие, и гневно добавил несколько непечатных ругательств.

— Владимир Сергеевич! Это ненадолго — у нас совсем нет времени, — Михаил указал на неподвижную секундную стрелку настенных часов, совершенно не обратив внимания на грубые слова в свой адрес. — Я немного не успел.

— Пошел вон!!! Дай мне спокойно умереть как мужчине! — майор попытался поднять пистолет снова. Правда, у него это почему-то не получилось — оружие вмиг потяжело.

— Вы уверены, что этого хотите? Разве в этом есть смысл?

— За каким хреном ты вернулся?

— Чтобы остановить вас. Почему вы хотите это сделать?

Желание ругаться неожиданно схлынуло. Романенко замолчал.

Только что принятое решение еще секунду назад казалось очевидным даже для него. Но сейчас все мысли и переживания снова пронеслись перед его мысленным взором и не показались такими смертельными, как раньше. Но врать, тем более перед лицом смерти, не хотелось. Да и не было смысла.

— Я давно уже не мальчик. Не хочу меняться, да и поздно. Вся моя жизнь прошла в служении родине. В этом был смысл моей жизни, высокая цель. И вот появляешься ты, и все, чем я жил, во что верил, летит ко всем чертям! Изыскивать мечты и становиться кем-то — увольте. Обходился без этого раньше — обойдусь и сейчас. Но и бездушным винтиком, частью машины, исполняющей инструкции, предписания и директивы, быть я не хочу. Однако дисциплину, закон и порядок почитаю свято!

— И из-за этого вы хотели свести счеты с жизнью?

Майор потер подбородок. После чего произнес:

— С твоим появлением я уже не уверен в этом.

— Но чего же вы в таком случае хотите?

— Я хочу быть самим собой! — вскрикнул Романенко. — Самим собой, понимаешь! Не богом, не эльфом, не дьяволом. Не частью машины. Я хочу быть просто человеком! Обычным человеком, выполняющим свою работу на благо людей.

— Так что же вам мешает?

Майор снова задумался.

— Закон! Твой чертов закон, который рушит весь мир, в котором я привык жить.

— Забавно. Закон и порядок, который вы чтите, мешает вам принять сущность моего «чертового закона». Хотя это тоже выражения закона и порядка.

— Твой закон нарушает не только законы людей. Законам природы он тоже противоречит.

— Ничуть — он тоже является законом природы. Но на своем уровне.

— И это тоже не нарушает законов природы? — майор указал на застывшее время, представленное неподвижной секундной стрелкой на часах.

— Не нарушает. Время всего лишь затормозилось, но не пошло вспять. К тому же мы беседуем с вами в вашей реальности, пока она еще существует. В обычном мире вы по-прежнему сидите с пистолетом у виска.

— Хочешь сказать, что все это происходит у меня голове?

— В каком-то смысле — да. Но стоит мне исчезнуть — время вернется. Произойдет выстрел. Предотвратить его уже нельзя.

— Твою ж дивизию! — не выдержал майор Романенко.

— Пока этого не произошло, я хочу предложить вам выход из этой ситуации.

— И какой же?

— Видите ли, не все люди меняются. Не все могут принять изменения. Многие пугаются. Многие хотят оставить все, как было. К сожалению, или к счастью, — движение жизни остановить невозможно. Но также невозможно бывает и оставить некоторых людей в этой реальности. И тогда мы придумали для них нечто другое.

— «Мы», я так понимаю, это такие же как и ты? Особенные?

— В целом вы правы. Да, это почти так и есть.

— Видать много вас уже набралось. Подробностей, я так понимаю, не будет?

— Подробности излишни, а времени у нас мало. Я могу продолжать?

— Продолжай. И что же вы придумали?

— Мы создали для них новый мир. Может быть, это сказано слишком громко и неточно, но там вполне возможно построить ту жизнь, в которой они привыкли жить. Тем, кто больше не может оставаться в этом мире, но заслуживает хотя бы уважения за свой выбор, мы стараемся помочь. И перемещаем их туда с их согласия. Никто из нас старается не вмешиваться в дела того мира, если они не просят. Хотя все равно помогают — тут уже ничего не поделаешь.