За стеной стеклянного города

Глава четвертая. Побег

Все утро обдумываю план бегства, но посещающие голову мысли не кажутся разумными. Я просто не знаю, как могут развернуться события, и единственным верным решением видится действовать по ситуации. И безопасно. Хотя побег из города и безопасность – два совершенно противоречащих друг другу понятия. Незаметно кладу сестре под подушку записку. В ней вкратце прошу, чтобы она не волновалась за меня, что обязательно вернусь, и что люблю ее. Прикидываю, что Эль прочитает послание перед сном, и никак не сможет мне помешать. А это значит, что сама она будет в безопасности.

В плотную льняную сумку через плечо собираю все, что может понадобиться в дороге. На секунду останавливаюсь и понимаю, что веду себя неразумно. Какая же я дура. На что я рассчитываю? Не представляю, что там за стеной, где находится другой город и как мне найти Тимофея. Возможно, меня ждет погибель в первый же день после бегства. Я ведь совершенно не знаю, каков он, другой мир.

Эти мысли колеблют мою решительность, но лишь на мгновение. Вспоминаю свою пылкую тираду перед Ароном о том, что я должна попробовать и что не могу сидеть, сложа руки. Это вновь придает мне уверенности. Не знаю, что ждет меня впереди, но бездействие кажется еще более пугающим.

Бросаю в сумку пару коробков спичек, нож, сворачиваю плед и убираю туда же. Фляга с водой, буханка хлеба и оставшаяся с вечера худая куриная ножка, завернутая в бумажный пакет, отправляются туда же. Из аптечки достаю пластырь, какие-то сыпучие лекарства, используемые при отравлениях, и бинт. Запасная пара носков и носовой платок тоже не помешают. Последнее, что кладу в сумку – расческа и зубная щетка. Не знаю, пригодится ли она мне, но при встрече с другими людьми хочется иметь свежее дыхание.

Поклажа у меня маленькая, но, тем не менее, собираю ее все утро, чтобы не вызвать подозрений у сестры. Эль вроде ни о чем не догадывается, но время от времени бросает на меня подозрительные взгляды. Стараюсь улыбаться, но, кажется, только еще больше выдаю себя. Когда все собрано, прячу сумку под кроватью, делая вид, что что-то ищу там. За ней я вернусь вечером, а сейчас нужно идти на работу. За считанные минуты поглощаю приготовленный сестренкой завтрак из овсянки, одного яйца и куска хлеба. Эль продолжает смотреть на меня удивленно. Но понимаю, что мой внезапный утренний аппетит радует ее. Обещаю себе наесться в обед и, если повезет, на ужин, ведь неизвестно, когда в следующий раз мне предстоит наполнить желудок.

Время до вечера тянется безумно долго. Когда чего-то ждешь, всегда так. Весь день стараюсь вести себя с Эль, как обычно. Говорю, что пытаюсь оправиться после смерти папы, и что скоро все у меня получится, поэтому ей не стоит за меня волноваться. Сестренка согласно кивает, но я знаю, что она не глупая. Хоть бы ни о чем не догадалась!

После ужина, надо сказать, очень плотного, – мясной пирог и овощной салат – нервно соображаю, как незаметно скрыться с набитой сумкой из стеклянного дома, где все всё видят. И не придумав ничего подходящего, просто хватаю пожитки и говорю Эль, что иду помогать с уроками дочке женщины, с которой работаю.

- Это с какой же? – спрашивает она, настороженно приподняв бровь.

- С Юлией, - выпаливаю я первое, что приходит в голову.

К счастью Эль знает и Юлию, и ее дочь, поэтому ее расспросы прекращаются. И все же она недоверчиво пялится на мою сумку. Быстро прощаюсь с сестрой, и ухожу из дома прежде, чем ее подозрительные речи продолжатся. Оказываясь на улице, ощущаю в душе что-то вроде маленькой искорки свободы. Она еще слишком мала, чтобы разгореться во всю мощь, но уже что-то. Ругаю себя за то, что обманула сестру, в то же время понимаю, что если бы сказала ей правду, она бы ни за что не позволила мне уйти, или, что еще хуже, напросилась бы со мной. А подвергать ее такой опасности я не могу.

Я и сама боюсь, того, что ждет меня впереди. Очень боюсь. И переживать лишь только за одну себя гораздо проще, чем волноваться еще за кого-то. Так будет лучше. Безусловно, так будет лучше. 

Вечерние сумерки вновь спускаются на город, и я надеюсь затеряться в них, и снова стать незаметной. Ах, если бы у меня была шапка-невидимка из сказок дядюшки Олдоса. Жизнь была бы гораздо проще. Неподалеку от склада останавливаюсь и замираю. Оглядываюсь вокруг, пытаясь оценить обстановку, и замечаю, что пока возле овощебазы все спокойно. Охранники не ведут себя подозрительно, но кто привлекает мое внимание, так это Кас и Валентин, два брата, сыновья Олдоса. Выглядят они напряженно и устало, о чем-то спорят, сидя в беседке охраны возле административного здания. На столе перед ними лежат папки с документами и карандаши.

Медленно, но верно продвигаюсь к стене, стараюсь не привлекать к себе внимание. Оказываюсь у виноградника и юркаю внутрь, убедившись, что меня так никто и не заметил. Не смотря на то, что я уже проделывала этот трюк днем ранее, сердце рвется из груди, бьется, словно после интенсивной пробежки. Некоторое время не двигаюсь с места, собираюсь с мыслями и силами для следующего броска. Знаю, что машины из Главного города приедут сегодня, но когда? Вероятно, погрузка урожая будет происходить ночью, когда жители Стекляшки будут спать крепким сном.   

Двигаюсь в своем укрытии вдоль стены вперед и, наконец, нахожу самое удобное место. Отсюда видна боковая часть склада и задний вход, а также дорожка, ведущая к городским воротам. Замираю.

Проходит довольно много времени, но ничего не происходит. Уже наступила ночь, зажглись фонари на зданиях и на световых столбах, из громкоговорителей вот-вот заиграет вечерняя мелодия и наступит комендантский час. И вот тогда я окончательно пойму, что назад пути нет. Я и сейчас это понимаю, но не совсем осознанно.

Играет музыка. Из своего укрытия не вижу сектор жилых домов, но знаю, что наши соседи постепенно гасят свет в своих квартирах, готовятся ко сну. А завтра все пойдет по накатанной. По одному и тому же привычному сценарию. И лишь мой сценарий завтрашнего дня еще не написан. По коже пробегают мурашки. Находиться у бетонной стены поздним вечером не слишком приятно. Пусть ночи у нас и теплые, но от соседства с холодным камнем тело пробирает дрожь.