За зимой приходит весна

Глава 25

В молчании Эдгар открыл дверцу автомобиля перед Айли, с раздражением захлопнул ее за ней, сел за руль и повернул ключ зажигания. Он чувствовал, как гнев клокочет в нем, требует выхода, но пытался уговорить себя не устраивать сцен.

– Эдгар, милый, пожалуйста, прости меня за этот вечер, если б ты только знал… – жалобно начала Айли, но Эдгар оборвал ее тихим зловещим голосом.

– Тебе лучше молчать, Айли.

Она изумленно и обиженно захлопала глазами, но послушно замолчала и уставилась на дорогу. Мысли лихорадочно роились в мозгу Эдгара. Как только она посмела? Она же его Айли. Она не имела права! Чертово платье и впрямь было слишком открытым, поэтому она должна была стоять, скромно потупившись, как античная богиня, чтобы ее обнаженное тело заставляло толпу трепетать от эстетического восторга! А она повела себя как шлюха! Эванджелин ему ведь говорила, а он не послушал! Говорила, что, одетая таким образом, она поведет себя недостойно и опозорит себя и его!

Он накручивал себя, выдумывал какие-то новые теории, которые все подтверждали дурное поведение и ветреный характер Айли, изобретал новые предупреждения, якобы исходившие от сестры. И все же ни разу в его голове не мелькало мысли, что надо бы порвать с этой девушкой, раз она так распутна, как советовала герцогиня Кинтайр. Нет, он ей покажет, как может реагировать на такое! Уж он ее научит, как его надо уважать и почитать! Она больше никогда в жизни не посмеет так мерзко себя вести! Он сделает из нее достойную женщину!

– Эдгар, пожалуйста, аккуратнее… – испуганно мяукнула она с соседнего сидения.

Он раздраженно посмотрел на нее, потом понял, что, задумавшись, порядком прибавил скорость. Черт, он теряет контроль над собой из-за нее! Это не дело. Он замедлился и снова кинул на нее взгляд. Как бы он ни был зол, он не мог не видеть, как она прекрасна в этом платье, с высокой прической, с тускло поблескивающими бриллиантами на ее белой тонкой шее. Он мечтал о том, как они поедут домой, как он возьмет ее прямо в этом платье, а потом еще раз – только в бриллиантах… Но она все испортила!

В гнетущем молчании они добрались до дома, вышли из машины и поднялись в квартиру. Эдгар не глядя на девушку пошел в спальню. Она растерянно побрела за ним. Он скинул смокинг, брюки, натянул джинсы, стал расстегивать пуговицы рубашки. Она стояла в дверях и смотрела на него, ничего не говоря, и он молился, чтобы она так и не заговорила. Его голова кружилась, руки подрагивали. Какая-то часть его самого взирала на него с изумлением и неприязнью, но он игнорировал этот взгляд.

Он натянул футболку и кожаную куртку и тогда она наконец открыла рот.

– Ты куда-то собираешься? – спросила Айли взволнованно, поддавшись порыву, она подбежала к нему и положила руку на предплечье. – Пожалуйста, ну куда ты пойдешь на ночь глядя?

– Выпить, – резко отозвался Эдгар. – Ты же себе сегодня в этом не отказывала, чем я хуже?

– Эдгар… Прости, я… – она сокрушенно покачала головой.

Эдгар больше не мог сдерживаться.

– Да мне плевать на твои извинения, – взорвался он, – то, что ты сделала – непростительно! Ты меня унизила, ты Иви выставила на посмешище, ты перед моими друзьями выставила себя… Ты что, не можешь сдерживаться? Или я такой плохой любовник, что тебе меня не хватает?

Шотландка охнула и отступила на шаг.

– Ты меня в чем обвиняешь? – спросила она, сузив глаза. – Это я просила, по твоему мнению, чтобы меня твой друг облапал?

Эдгара затрясло. Как она смеет все валить на других?

– А ты против не была! – закричал он. – Все это видели! Знаешь, что я из-за тебя выслушал? Из-за твоего пьянства, из-за твоего поведения! Из-за твоего гребаного платья! И, если хочешь знать, если он тебя лапал, значит, ты повод дала!

– Я? – Айли покраснела, было видно, что шотландский нрав взял верх. – Ты рехнулся? Ты сам тащился от этого платья, а теперь меня обвиняешь в том, что я его выбрала? А теперь платье виновато? И потом…

– Во всем ты виновата, – перебил он ее. – Ты должна была себя в нем вести по-другому! Ты должна была держаться отстраненно и холодно! Тогда бы никто тебя не лапал!

– Тогда бы дал мне инструкцию во время покупки! – заорала она в ответ. – А еще лучше – не бросал бы меня одну! Ты мог, черт тебя дери, просто не уходить и не слушать все эти сплетни про меня, а тем более мог бы им не верить!

Как ни был зол Эдгар, он не мог не отметить, что ее слова были справедливы, но это только раззадорило его.

– С тобой бесполезно говорить, – обрушил он на нее очевидно несправедливое обвинение. – Ты все равно ничего не слушаешь и не даешь себе труда о чем-либо задуматься! У тебя в голове все равно ничего нет, кроме шмоток и украшений! И как не верить сплетням, когда у меня все на глазах происходит?

Она обомлела, потом нахмурилась.

– О ну да, конечно, – презрительно сказала она, ее голос дрожал от ярости. – В этом доме только Иви что-то знает, а больше никто! Но если бы ты видел дальше своего носа, то понял бы, что и она не святая, а я ничем от нее не отличаюсь! А еще бы ты понял, что на самом деле со мной сегодня произошло. Но знаешь, мне плевать! Теперь мне от тебя ничего больше не надо, ублюдок! Ни твоего понимания, ни внимания, ни заботы!

Она рывком содрала с шеи колье – на белой коже заалели царапины – и швырнула его в лицо Эдгару. Он успел выставить руку, украшение ударилось о кулак и упало к его ногам. Он поднял на девушку потемневшие от ярости глаза. Гонщик не знал, что его взбесило больше: отсутствие сожалений с ее стороны, ее заявление, что он ей больше не нужен, или ее выходка. Все знали, что Эдгар Мортимер человек вспыльчивый, и частенько видели его кричащим. Но близкие знакомые больше всего боялись не этой стадии его гнева, а той, когда казалось, что он собой полностью овладел, на самом деле превращаясь в машину, готовую смести любое препятствие на своем пути. Мало кто видел его таким. Теперь эта участь выпала Айли.