За...2.

За...2.

– Вот теперь можешь начинать.
Человек, сидящий на стуле, кивнул, разрешая своему подчинённому, говорить. Тот в свою очередь поклонился и поднялся с колен.
– Глава, ваши опасения по поводу последнего из "Взрыва планет" оказались напрасны.
– Я и не рассчитывал, что он сможет предпринять что-нибудь стоящее. Доложи всю информацию. Выводы я смогу сделать сам.
– Слушаюсь, – вновь склонился докладчик. – за прошедшие дни Возвращающий не предпринял никаких попыток совершить стоящую покупку, договориться с другими кланами или еще что-либо такого рода. Каждый день он ходил в Пещеру. Не знаю, чего он хотел добиться, но единственное, чем он занимался – бился с монстрами. К сожалению, наблюдать за ним мне пришлось на расстоянии. Как вы предсказывали, "Ведущие" заинтересовались столкновением кланов и послали за ним шпиона. За последние два дня Возвращающий набрал в свои ряды ещё трех человек.
– И после такого ты говоришь о напрасных опасениях? – глава нахмурился.
Пытаясь исправить ситуацию, подчиненный поспешно заговорил:
– Да, не стоит. Каждого из них Возвращающий победил в поединке. Скажу больше, последних двоих он одолел в одном бою. А ещё один из проигравших – наблюдатель "Ведущих". Надеюсь, мои слова убедили вас не беспокоиться?
– Не особо. Если человек, обязанный его защищать, специально подставился и вступил в его отряд, в этом нет ничего успокаивающего.
– Нет, глава. Я лично наблюдал за его вступлением в гильдию. Ему даже пришлось удалиться в соседнюю комнату, чтобы Возвращающий и остальные не прознали, что он из "Ведущих". Ему не подготовили поддельные документы, поэтому наблюдателю пришлось проходить весь курс перехода в другой клан. Он не собирался вступать во "Взрыв планет". Теперь мои слова вас успокоили?
– Хах, ещё как, – усмехнулся человек на стуле. – я уж волновался, что "Ведущие" могут вмешаться в наши дела, однако они послали настолько непрофессионального человека, который мало того, что вступил в бой с человеком, которого должен был защищать, так ещё умудрился проиграть ему.
– Это ещё не всё, – докладчик, судя по растянувшимся губам, готовился всё время сказать именно эту фразу. – кажется, через десять дней нам предстоит сражаться с сумасшедшим.
Глава недоуменно поднял бровь, что заставило подчиненного всё быстро разъяснить:
– Лидер, вчера он не отправился в Пещеру, как и все его союзники. Весь предыдущий день они набирали людей в клан! Двести человек! Женщины, старики, дети, инвалиды, нищие без боевого опыта и навыков – они брали всех! И набрали. Теперь в гильд-корпусе полноценный дворец попрошаек.
Докладчик не сдержался и фыркнул. Главу тоже позабавило данное обстоятельство. Он ожидал чего угодно, но не настолько безрассудное.
– Как жаль. Кажется, наш противник потерял последний рассудок. Как думаете, это не слишком печально?
Глава отвернулся от хихикающего согильдийца и обернулся назад.
Вот уже четвёртый день в подвале никак не могла воцариться тишина. Никогда прежде сюда не приводили так много людей, а для нынешних владельцев само заточение уже задача новая и доселе неиспробованная. Однако старые владельцы знали в тюрьмах толк. Несмотря на отсутствие знаний о содержании заключенных, подвал не опустел ни на одного человека за прошедшие дни.
Вспыхнувший факел заставил находящихся в подвале зажмуриться и прикрыть лица руками, а когда их глаза привыкли свету, они увидели две фигуры. Аккуратно подстриженный с серой бородкой господин поигрывал тростью в своей руке. Отблески от набалдашника в виде собачьей головы заставлял заключенных прищуриваться, хотя блеск и не был особо ярок. Стул, на котором сидел человек, явно не принадлежал этому затхлому месту. Его принесли сверху, чтобы достопочтенному гражданину было куда сесть в зале сырости и грязи. Чернобородый мужчина за его спиной продолжал тихо хихикать. Он уже готов был остановиться, но вид запертых людей заставил его вновь улыбнуться. Что слуга, что хозяин привыкли полагаться на голову: запутывать, подставлять, привирать, – и сейчас им предстояло смотреть на результат своих трудов.
Из полумрака темницы, едва разгоняемого единственным факелом из коридора, на них глядело четыре пары глаз. Нет, пленников оставалось шестеро, однако видеть могли своих "господ" только часть. Исхудавшие, побледневшие, они едва могли передвигаться. Плохое питание остатками, сырость, грязь, нескончаемая темень – обстановка была направлена на скорое ослабление преступников. Избитые тела, привыкшие ни к одному сражению с монстрами, не могли должным образом исцелиться в таких условиях.
– Зачем ты пришел сюда, Ведун? Отчет от своей шавки ты мог выслушать и наверху, – подал голос один из запертых, даже не удосужившись подняться на ноги. От прежнего величия Палача не осталось и следа. Лишь блеск в глазах подтверждал, что совсем недавно он выглядел куда величественней, внушая трепет и уважение.
– Палач, во-первых, он не шавка, а Истребитель – мой верный друг. А во-вторых, – Ведун устало вздохнул. – ты же понимаешь, что малец не сможет справиться со всеми нами. Кончай тянуть время.
– Знаешь, был бы сейчас Жало в состоянии говорить, он бы сказал: а то, что ты нам сделаешь?
– Значит, собрались тянуть до последнего? – Ведун от разочарования слишком поторопился, и дорогая трость упала на пол.
Ведун не стал её быстро поднимать. Погрузившись в свои мысли, незрячими глаза он смотрел на испачканную в кучке земли, принесённой грязными ногами с улицы, сверкающую голову. Отношение к "Взрыву планет" в самом деле было куда бесчеловечней, чем того следовало. Более грубое содержание подразумевало бы лишь добавление периодических насильственных действий.
Взгляд Ведуна поднялся, вновь обратившись на измученных охотников. Палач был прав. Жало в самом деле находился в плачевном состоянии. Еду, что им приносили, и пищей можно было назвать с трудом, так как её количество заставило бы плакать даже аскета. Каждый из "Взрыва планет" с должной сдержанностью воспринимал недостаток питательных веществ. Каждый, кроме Жала. Инстинкты, о которых он давно забыл, вновь напомнили о себе. Чувство голода заставило их проснуться. Первые три дня Жало ещё мог бороться с собой, но сил с каждым часом становилось меньше. Этим утром сущность каннибала взяла верх. Позабыв обо всем и чувствуя лишь желание есть, он совершил самое ужасное – попытался набить брюхо старыми друзьями.
Теперь Жало лежал в углу, до боли в костях связанный грязными обрывками ткани. Ради собственного выживания и жизни товарища Палачу и остальным пришлось пожертвовать собственной одеждой в сыром холодном подземелье. Глаза и рот Жала также были завязаны. Единственное, что осталось, – обоняние, но даже его хватало, чтобы Жало брыкался, пытаясь освободиться и добраться до желанной плоти.
Состояние Падшего и Алхимика было не лучше. Рана полудемона не могла затянуться. В полном грязи и застоя подвале разрез гнил. Каждый день им приходилось разрезать плоть и вычищать рану. Не имея иных средств, они могли сделать лишь перевязку из собственного далеко не стерильного белья. Но оно не помогало. На следующий день гниль вновь поражала кровоточащее место.
В сравнении с ним Алхимик выглядел лучше. Но это только в сравнении. Убив своё здоровье в попытках создать эликсир Воскрешения, старику самому приходилось периодически использовать целебные мази и собственные приобретенные навыки. Однако медикаментов в подземелье не было, а навыки не имели эффекта в помещении, специально созданного для ограничения способностей провинившихся. Сейчас Алхимик лежал прямо на полу в беспамятстве – на него одежды уже не хватило. Пот стекал по бледному морщинистому лицу, а дыхание резкими порциями пыталась наполнить едва вздымающуюся грудь.
– Палач, ты готов пожертвовать жизнями своих товарищей ради бумажек? Одно слово, и они получат скорейшую помощь. Даю слово, – повторил Ведун.
Ответом ему стал взгляд, полный недоверия. Главе "Отверженных" не потребовались слова, чтобы понять: его словам здесь никто не поверит.
Не сказав больше ни слова, Ведун поднялся на ноги и направился к двери. Докладчик тутже бросился забирать стул и трость. Уже когда Ведун стоял у лестницы наверх, до него донесся слабый голос Палача:
– Я помню тебя, еще когда ты состоял в "Ведущих". Ты точно был другой. И занимал не низшее место. Каким же ты стал мерзким, когда обрел свободу.
Ведун остановился.
– Нет, Палач. Не свобода изменила меня. Каким ты меня помнишь, я был до того, как вступить к "Ведущим", а каким ты знаешь меня сейчас, я стал именно в клане.
С этими словами, Ведун направился наверх, отдавая приказы следующему за ним Истребителю:
– Наблюдение за Возвращающим прекратить. Остальной клан занят в Пещере – исчезновение "Взрыва планет" дало нам возможность хорошенько нажиться и на их клиентах. Твоя задача сейчас – пресечь на корню слухи о наших закулисных играх. Истории о нашей якобы "подлости" подрывают доверие среди народа и покупателей, что негативно скажется в дальнейшем. Также выследи всех агентов "Ведущих", их места встреч и так далее. Возвращающий больше не представляет угрозы, а вот первая гильдия может знатно смешать карты – у неё хватит на это сил. Поэтому мы должны точно знать все их планы.
– Так точно, глава.
С этими словами потух единственный факел, скрипнула закрывающаяся дверь, означая, что заключенные вновь остались наедине.
– Палач, ты точно не скрываешь никакой план?
Это был Вихрь. Его голос звучал слабо и неуверенно. Он редко когда открывал рот, и в большинстве случаев именно для трапезы. После заключения, это стал первый раз, когда он заговорил.
Но у Палача было слишком мало сил, чтобы хоть чуточку удивиться поведению друга.
– Нет. В голову мне не приходит ничего, что может нам помочь. Время играет против нас. Остается надеяться лишь на удачу.
– Раз ты так говоришь, значит, в самом деле не знаешь, что делать