Забирающий Души

Забирающий Души

Холодный ветер потянул через распахнутое окно и Хайнц поморщился. В этом году осень наступила, казалось, раньше обычного. Вместо золотых и багровых листьев в саду виднелись уже голые деревья, чьи ветви трепетали при порывах ветра. Сентябрь что-то не задался. Не только погода, будь она неладна. С ней-то ловцу воров не трудно примириться. За свои сорок лет Хайнц Фогг видывал всякое. Ведь он вырос в деревеньке близ Нойсгенна и не был избалован благородным происхождением. После той давней войны с южанами, где Фогг чуть не сложил голову под Вальруте, он подался в профессию, где платили лучше, а рисковать приходилось меньше. Ловцы воров или охотники на людей, как они называли себя сами, были своеобразной кастой. Некоторые из них брались за любые дела, другие специализировались на определённых преступлениях. Разыскать пропавшего, установить вора и вернуть награбленное. Уличить мошенника или неверную жену. Это и было основным заработком Хайнца, ибо он брался за всё, лишь бы у нанимателя звенело золото. Вот сейчас, впервые за долгое время, он пожалел, что согласился.

Фогг снова осмотрел комнату. Роскошную детскую с резными шкафчиками и превосходной кроваткой из чёрного дерева. Возле кровати, на тумбочке, лежал золотой медальон исчезнувшей Эмили. Маленькой дочурке самого губернатора, который просто не находил слов, чтобы выразить своё горе и только тихо всхлипывал, хоть и стеснялся Фогга. Абелард Винтер получил настоящий удар. Беда пришла откуда он не ждал. Все интриги городского совета не смогли достичь своей цели и сместить Винтера, чтобы поставить более послушного. С ними Абелард управлялся играючи. Но теперь он был выбит из колеи. Надолго. Очень надолго. Фогг понял это сразу, как только заглянул в карие глаза губернатора. Даже Кристен, его жена, держалась крепче. Она словно окаменела от горя, но её взгляд был суров и внимателен. Хайнц ещё коротко поглядел вокруг. Кто бы не похитил девочку, он не взламывал окно. Засовы открыли изнутри, в этом Фогг не сомневался. Как почти не сомневался в том, что человек, которому открыла девочка, если предположить то, что она сама впустила похитителя, был ей знаком. Да, знаком. Иначе бы она ни за что не отворила окно в темноту. Фогг потёр рукой бороду и проговорил:

– Когда вы заметили, что она исчезла?

– Ночью. Около двух часов, – раздался тихий голос Кристен. – Я пришла к ней потому, что мне показалось, будто Эмили играет со своей шкатулкой.

При этих словах она кивнула головой на один из шкафчиков и чуть не расплакалась.

Фогг подошёл к шкафу и отворил дверцу. Там, на одной из полок, стояла изящная серебряная шкатулка, с изображением лебедя на крышке. Хайнц приоткрыл её и заиграла тихая мелодия, а внутри шкатулки закружились в танце две маленькие фигурки. Он прикрыл её и заговорил:

– То есть, вы услышали ночью эту мелодию?

– Не эту. Я ошиблась. Точно не эту. Я слышала тихую музыку, но она была совсем другой. Когда я вошла в комнату, то Эмили не увидела, а окно было распахнуто, как сейчас. Я бросилась к нему, но ничего не смогла разглядеть. Потом разбудила мужа. Но скажите, если Эмили похитили через окно, то каким образом не оставили следов? Ведь под окном сплошь земля. Мягкая земля, а не камень.

Фогг и сам хотел бы знать ответ на этот вопрос. Он с самого начала не давал ему покоя. Ведь третий этаж это не шутка. Без лестницы не взобраться. А она, бесспорно, оставит след. Да к тому же, спустившись с неё, тоже пришлось бы пройти по сырой земле. Фогг подозревал, что девочку унесли через дверь, а окно открыли, чтобы изобразить похищение. Но кто и зачем? Фогг тяжело вздохнул и попросил пригласить слуг для допроса.

Старый Альфред, бессменный швейцар дома Винтер, утирал слёзы. Нет, никто не отворял двери ночью. В этом старик был уверен. Он всегда бдительно относился к своим обязанностям. Такой богатый дом, как у губернатора, хорошая возможность для воров и Альфред очень тщательно запирал двери и окна. Глядя на него, Фогг покачал головой. Старик не лгал. Но как же тогда объяснить отсутствие следов? Хайнц уже обошёл весь дом, от подвала до чердака, в поисках спрятанного тела, но ничего не обнаружил. Он расспросил горничных, кухарку и её помощниц. Садовника, конюхов и рабочих, но тщетно. Людей у губернатора работало много, но вот попасть внутрь дома в такое позднее время, могли немногие, а проникнуть в комнату девочки и того меньше. Ведь комната матери была напротив и Кристен не спала в это время, если верить её словам о музыке, якобы слышанной ею.

Фогг осмотрел сад, конюшни и все постройки на участке. Осмотрел медленно и терпеливо, бдительно вглядываясь повсюду, но без толку. Наконец Хайнц устал. Он не представлял, за что можно зацепиться в этом деле и оттого был мрачен. Губернатор обещал громадные деньги, но только в том случае, если девочку найдут. Живую или мёртвую. Хайнц взялся за это дело, рассчитывая разбогатеть, но как видно, с этим придётся обождать. Простившись с хозяевами, он отправился в район прилегающий к городской стене. Холмы, если по-простому и Бергерис на городской карте. Там, в маленьких тёмных трактирах, можно было повстречать многих из ночного люда Нойсгенна. Хайнц подстёгивал коня, торопясь скорее не за тем, чтобы разузнать что-то новое, а успеть выпить кружечку пива в спокойной обстановке и подумать над тем, как всё же вынесли ребёнка.

«Королевский медведь» встретил его шумом и бранью. Здесь уже шла игра в кости и её участники не сдерживали себя в выражениях, бурно оповещая о неудачах и выиграшах. Фогг поправил длинный кинжал на поясе и разместился в уголке, заняв свободный стол. К пиву шла колбаса и пшеничные лепёшки. Задумчиво барабаня пальцами по глиняному бокалу, Хайнц не сразу заметил человека, устремившегося к нему. Длинный серый плащ неуклюже висел на долговязой фигуре. Высокие жёлтые сапоги звенели шпорами. На поясе располагались меч и кинжал. Медная бляха на груди тускло блестела при свете свечей. Человек подсел к Фоггу, не спрашивая разрешения. Это был Джерд Лоренц, один из многочисленных городских стражей. Угрюмый и недовольный сегодня. Его чёрные с проседью усы украшала пивная пена, но он её не замечал.