Заблудший

XXII

Вернувшись из Нидвы, Сванлауг зашла в Обитель Тид, чтобы передать часть Царской цепи Сульбрэну. Он должен был спрятать ее в одной из храмовых сокровищниц: под алтарем хранить айдутскую реликвию жрец не согласился.

– Мне кажется, стоит дождаться Гарвана Скарпхедина, – сухо произнес Сульбрэн. – Хотелось бы больше свидетелей со стороны Этксе.

Сванлауг печально улыбнулась в ответ.

Был душный день, небеса были тусклы от поднявшейся пыли. Жара оставляла пустыню неохотно, увлекаемая тяжелым облаком бурь, колючих от песка. Младшие послушники непрестанно подметали ступени Храма Девяти и полы Обителей, и шорох метел, казалось, складывался в какой-то странный, едва уловимый ритм, тревоживший слух и навевавший мелкие, тусклые, отчасти суетные мысли.

Сванлауг несколько раз прошла Обитель поперек, считая шаги, ступая неслышно и неспешно. Сульбрэн все это время неподвижно стоял у алтаря, склонив голову и словно бы глубоко погрузившись в свои мысли. Когда наконец пришел Скарпхедин, жрец встретил его прямым и пристальным взглядом. На суровых чертах Сульбрэна все еще лежала тень, углублявшая росчерки морщин и придававшая лицу задумчивый и грозный вид.

– Мы будем говорить перед великой Тид, и я хочу, чтобы наши речи были ясны и чисты, – сказал жрец.

Скарпхедин почтительно поклонился сначала статуе, затем Сульбрэну. То же сделала и Сванлауг.

– Сначала Овейг оскверняет Обитель милостивой Мейшет неизвестным ритуалом, в котором использует некую айдутскую цепь. Теперь вы приносите часть ее в Храм. Почему мне следует ее оставить здесь, а не отправить к вам в Этксе? Разве там она не будет в большей сохранности?

– Мы отдаем ее в Храм, не только для того, чтобы скрыть от злонамеренных, – сказала Сванлауг. – Так Матери Пустыни утверждают свою окончательную власть над наследием Царей.

– Здесь фрагмент цепи будет в большей сохранности, – добавил Скарпхедин, – поскольку в Храме он под защитой Девяти.

– Хорошо, – ответил Сульбрэн, – пусть так. Но что если в Гафастане сменится власть и придет Фарульв? Да, я понял ваш разговор тогда, не удивляйтесь. В таком случае равновесие нарушится и, насколько я могу судить, оба фрагмента цепи достанутся Нидве. А, если учесть, что происходит в Афлетане, то, на мой взгляд, правильнее будет нашу часть цепи уничтожить или вовсе скрыть, где она находится.

– В этом есть смысл, – заметил Скарпхедин, – но так мы нарушим договоренность между городами.

– Цепь может понадобиться нам. Чтобы ее использовать, вовсе не обязательно осквернять что-либо, принадлежащее Девяти.

Жрец недобро сверкнул глазами.

– После того, что случилось, я не могу быть в этом уверен. А что насчет Гарвана Фарульва? Вы мне не ответили.

– Мы не допустим его прихода, – сказал Скарпхедин. – Он и не потребуется. У Овейга нет выбора, он станет достойным Наместником Гафастана. Иного пути нет.

– Он это осознает, я надеюсь? – Сульбрэна приподнял брови.

– Да. Безусловно.

Довольная улыбка скользнула по губам жреца.

– Мы будем хранить равновесие Триады. А потом, возможно, вернется Гарван Эмхир, и всё встанет на свои места, – произнесла Сванлауг.

Сульбрэн подозвал кого-то из младших жрецов и что-то приказал ему. Тот спешно исчез в полумраке коридора, примыкавшего к основному залу.

– Овейгу придется постараться. Сейчас я бы посоветовал ему держаться подальше от Храма. Потом, быть может, он будет прощен, но я не очень в этом уверен. Обыкновенно мы казнили тех, кто осмеливался подобным образом оскорбить кого-либо из Матерей Пустыни.

– И за более мелкие провинности. Мы помним историю Анданахти. – Голос Сванлауг звучал печально.

– Да, верно, – отозвался Сульбрэн. – Но раз теперь мы снова стоим перед выбором: столкнуть ли Триаду в пучину разногласий или же потерпеть, пока не найдем способ искупления для будущего Наместника, я полагаю, лучше следовать второму пути. А потом мы спросим Провидицу.

Вернулся младший жрец. Он принес небольшой окованный серебром сундук, кисть, калам, чернильницу и несколько пергаментов. Один из них был свернут и запечатан. Сульбрэн взял его в руки и, прежде чем отдать Скарпхедину, произнес:

– Я недавно виделся со жрицами Мрок. Они не решились встретиться с Овейгом лично, и мне пришлось записать их послание. Передайте его Овейгу, ему следует знать.

Фрагмент Царской цепи положили в сундук. Скарпхедин на одном из пергаментов коротко изложил, кто и зачем передает цепь Храму, и, когда чернила подсохли, свернул пергамент и уложил его вместе с цепью.

– Остался лишь отпечаток твоей ладони, – сказал Сульбрэн.

– Я смертный, это не имеет смысла.

– Тогда твоей, нойрин Сванлауг.

Она прошлась по ладони обмакнутой в чернила кистью и оставила на чистом пергаменте свой отпечаток, который бы в будущем мог служить свидетельством того, что Бессмертная нойрин присутствовала при передаче цепи. Когда и этот пергамент отправился в сундук, его заперли на ключ и Сванлауг запечатала замок заклинанием.