Забор, чердак и прочие неприятности

Глава 18

Разрывающийся телефон разбудил Сашу неприлично рано, у девушки сложилось впечатление, что она только закрыла глаза и вот их уже нужно снова открывать.

‒ Марк, если это не конец света, то перезвони мне через час.

‒ Вставай! У нас труп! ‒ Елизар, услышав крики в динамике, встал, понимающе поглядел на девушку, произнес: «Кофе?», и получив положительный кивок, ушел на кухню.

‒ Я очень рада, но у меня занятия через три часа, и ребенка заберут только часов в десять.

‒ Подруга, какого ребенка?

‒ Вчера вместо меня в аварию попала девушка, пострадали люди, там был маленький ребенок, шесть лет всего, мама в больнице, в городе никого из близких, не могла же я его оставить?

‒ В смысле, вместо тебя? Ты бредишь что ли от недосыпа?

‒ В прямом, такая же машина, немного другой оттенок, только я послушала тебя и ехала медленно, а она неслась как на пожар, на перекрестке встретилась с маршруткой. Это кошмар, Марк, люди погибли, из-за меня, понимаешь? Как мне с этим жить теперь? ‒ глаза у девушки намокли, по щеке скатилась слеза. ‒ Я не знаю, что мне делать, еле держу себя в руках, чтобы у Елизара не возникали вопросы, как я свое состояние объясню ему? Он чувствует, что что-то не так, только не понимает что именно.

‒ Держись, единственное, что ты сейчас можешь, так это собраться в кучу, разобраться с нашими убийствами и потом накостылять демонам.

‒ Когда ты так говоришь, кажется, что все получится легко и непринужденно. Попробую. Спасибо, что не даешь мне скатиться в пучину самокопания и самоуничижения. А кого убили?

‒ Никого, вернее предварительно это самоубийство, даже с предсмертной запиской, где Илья Аркадьевич Маринин признается, что убил Наталью Васнецову на почве ревности, и ее помощницу Леночку, так как она была свидетелем их любовной связи. Тело Леночки ищем.

‒ Неожиданно… Как-то слишком просто.

‒ Судмедэксперты забирают тело, через пару дней будет заключение. Но если честно, мне кажется, что его убили. Слишком он уж был напуганным.

‒ Возможно, ты и прав. А зачем мне к вам ехать? Если пока по данным пшик? Может, я все же в школу сначала и с мальчиком разберусь?

‒ Просто подумал, а какого черта я уже не сплю, а ты подушку давишь?

‒ Спасибо, Марк. И за что мне небеса такого напарника любящего подарили?

‒ Потому что ты нуждалась в лучшем! А лучший это я! От Антона привет, после обеда ждем тебя разбирать наш очередной бумажный Эверест и пострелять надо бы сходить.

‒ Договорились, ‒ Саша положила трубку на тумбочку, а сама откинулась на подушку, сна уже не было ни в одном глазу. ‒ Да что же за утро такое?

‒ Доброе, любимая, доброе утро, ‒ открылась дверь и в спальню вошел Елизар с подносом, с которого доносился терпкий аромат кофе и разогретых булочек с повидлом. ‒ Мелкий спит, поэтому у нас есть время для нас.

‒ Ты меня балуешь, ‒ улыбнулась девушка. И тут же получила поцелуй в макушку и чашку в руки.

‒ И получаю от этого уйму удовольствия, ‒ сел рядом мужчина. ‒ У вас что-то произошло?

‒ Свидетель с собой покончил, признавшись, что он не свидетель, а убийца. Вот зачем я тебе это рассказываю?

‒ Потому что я попросил, ‒ улыбнулся мужчина и вытер повидло с ее щеки.

‒ Так ведь тайна следствия и все такое. Да и вообще, зачем слушать о всякой пакости с утра пораньше. Лучше я расскажу тебе как хочется…, ‒ она зашептала на ушко ему свои фантазии, от чего у объекта этих фантазий даже приподнялась одна бровь и он чуть не подавился кофе.

Они позавтракали в постели и повалялись еще часок, пока будильник не оповестил о начале нового рабочего дня. Пришлось вставать, гладить высохшую за ночь одежду Артема, будить его, купать и кормить. Малышу все было очень интересно, но периодически он вспоминал о вчерашнем и спрашивал, когда же увидит маму. А Елизар поглядывал на возлюбленную и думал, что ей очень даже хорошо в амплуа матери. Ребенок аккуратно устроенный на подушке на заднем сидении, в виду отсутствия детского кресла, постоянно дергал ремень безопасности, чтобы поближе пододвинуться к двери и прильнуть к стеклу. В классе почти все время он сидел с открытым ртом с выражение полного восторга на лице. Даже рисовать не захотел. А взрослые дети не шпыняли мелкого, а катали всю перемену на себе. После второго урока, в школу приехала его тетя, женщина лет тридцати пяти и, сердечно отблагодарив, забрала малыша. Он взяв слово, что они с девушкой еще увидятся, взял родственницу за руку и поторопился в больницу, к маме.

В отделении Сашу встретили уже почти полюбившиеся стопки с незаполненными или заполненными неправильно документами.

‒ Ну что с Марининым?

‒ Нашли повешенным у себя дома, в коридоре на самодельном турнике, рядом валялся табурет, на столе лежала записка, где он покаялся и в убийстве своей начальницы, и помощницы, и что жить с таким грехом на душе больше не может.

‒ Марк, ты в это веришь?

‒ Нет, Ведищева, ни грамма. Вернее в то, что он их убил, верю, а вот в самоубийство нет. Мне кажется, был кто-то, кто знал об убийствах, или даже подтолкнул его на этот шаг. Только вот зачем? Но нам придется ждать заключение, чтобы подтвердить эту теорию.