Загонная охота

Глава 1. Укус мертвеца

Глава 1. Укус мертвеца

Много ли нужно для счастья — вопрос риторический и индивидуальный.

Счастье — это соответствие максимальных потребностей текущему моменту. Во всяком случае, для Пашки Лучникова эти апрельские дни стали лучшими в этом году. Да и за прошлый год тоже.

Вот два года назад, когда по протекции дяди Димы он почти месяц провел на южном берегу Крыма, он был счастлив. Его не пугали дети-туберкулёзники, с которыми Пашка ограниченно общался по дороге к морю, их все равно заселяли в отдельные корпуса. Сам он был всего лишь с пневмонией и выздоравливал бы с такими же «счастливчиками».

Какая, однако, глупость здоровым ребенком пережить всю зиму и подхватить воспаление лёгких весной, впритык перед летними каникулами.

Это они с отцом, заядлым охотником, и с молодым псом Диком пошли в марте проверять охотничьи угодья на Сестрорецкое болото. Охотиться пока рано, зверь после зимы измученный, тощий, ему надо жирка нагулять. Главное проснувшегося медведя не встретить, а в остальном, столько романтики! Попробуй, затащи в это время в лес кого-нибудь, тем паче на болото, а им с отцом в радость!

Да и Дика выгулять после зимнего заточения в городской квартире дело милосердное. Двухлетний кобель кипел энергией и крушил в доме всё, что видел. Ему жизненно требовался масштабный выгул, о чём он всё чаще сообщал негодующим воем. Еще бы, смесь восточноевропейской овчарки с лайкой, гремучая смесь!

Только вот в тот раз романтика приключений для Лучникова младшего закончилась пневмонией. Пашка даже понимал, когда он совершил ошибку. Это было у урочища, которое им с отцом было условным ориентиром на экстренный случай. Мало, кто из охотников туда совался из-за труднопроходимой местности. И невдомёк было заядлым охотникам, что среди болота есть такое удивительное место. Но Лучниковы знали проходы и гати между болотами и держали это в тайне. За урочищем всегда была птица – без трофеев с охоты отец и сын не возвращались.

В тот раз Пашка разгорячился, лазая наперегонки с Диком по оврагу, глубоким рубцом лежащим среди мрачных елей. Ему стало жарко, и он распахнул свое лесное пальто. Распахнул слишком надолго, не слушая отца. А расплата пришла на следующий день — температура и кашель, а осложнением — периодически возникающие шумы в голове.

Но не было бы счастья, да несчастье помогло!

Ялта. Гурзуф. Крым. Как заклинание крупными буквами в мыслях Пашки запечатлелись южные названия. Даже сейчас в эти северные июльские плюс пятнадцать стоило закрыть глаза, и в памяти возникали очертания гор с пышными кедрами и соснами. Их смолистый запах щипал ноздри, смешиваясь с ароматами цветов и нагретого скального камня.

Но все эти воспоминания лишь предвестники главного образа в мыслях — Зинки Кольцовой. Мальчики и девочки располагались в разных корпусах лагеря, но вместе проводили время. Да и увидел Зинку Пашка в первый же день своего приезда. Тогда она с другими юными пионерками приветствовала бодрыми речёвками, прибывших в Артек на поправку здоровья, ребят.

Она сразу не понравилась Пашке. Напрягала своей активностью и какой-то нарочитой правильностью поведения, но из головы не выходила. Сначала раздражала, а под конец, перед отъездом обратно в Сестрорецк, он понял, что влюбился.

Ей было пятнадцать, на два года старше Пашки, и по возрастному цензу это было её последнее посещение лагеря в качестве ребёнка. Далее только пионервожатой.

Апрельский климат Крыма пришелся Пашке по душе, и он быстро выздоравливал, как тень следуя за инструктором по военно-спортивным играм Сергеем Борисовичем. Хромоногий комэск, герой Забайкалья, своими рассказами о том, как он с командиром Лазо громил Колчака, зачаровал юного пионера. Пашка представлял себя героем на фронтах Гражданской войны и с упоением вникал в суть зарниц, которые организовывал для детей Сергей Борисович.

Пашке позволялось надоедать ветерану. Возможно, потому что он был искренним и благодарным слушателем военных баек, а может из-за дяди Димы, который и устроил его в Артек без проволочек и предварительных записей.

В отличие от Сергея Борисовича, чьи подвиги вызывали некоторые сомнения, дядя Дима, мамин брат, был действительным героем. Летчик-ас истребителя И-15, воевавший в Испании против мятежника генерала Франко, пользовался определенным влиянием, которого хватило, чтобы направить племянника в Артек. По его словам там в это же время был сын его испанского товарища, коммуниста, погибшего во время налёта немецкой авиации. На основе этого довода Пашка беспрепятственно оказался в Крыму.

А там была Зинка. Вместо обещанного Алехандро, которого к тому времени распределили с другими испанскими детьми в советские интернаты.

Казалось бы, какое дело Лучникову до Кольцовой, ведь она старше и пытается вести себя как взрослая.

Но куда бы ни пошел Пашка, чем бы он ни занимался, в его поле зрения оказывалась Зинка.

Вот Пашка несет деревянные макеты винтовки Мосина, а навстречу, задрав нос, вышагивает она.

Вот он роет окоп, сражаясь с воображаемым противником, а мимо, невесть откуда возникшая, идет Кольцова с надменным взором.

Пашка стал усматривать в её неожиданных появлениях злостный умысел.

И однажды, когда по просьбе героя Забайкалья он волочил к месту предполагаемого палаточного лагеря деревянный пулемёт Максим с оторванными колесами, девчачья армия нанесла подлый удар.