Заиндевелая бездна

Заиндевелая бездна

— Еще раз говорю, ни одна тварь не побежит отсюда перед алларанской сволочью, а тем более не поскачет. Я – не исключение. – Он махнул рукой. – Всех лошадей – убить. Мясо – засолить, закоптить. Что получится. Шкуры держите сырыми. Загорится одна деревяшка – и конец. Кости поострее лучникам отнесите. Может, что с ними придумают, раз наконечников недостает. Используйте все, что можно.

Эйдан де Ландаль не очень верил в костяные стрелы. Но людей нужно было чем-то занять.

* * *

* * *

Самые страшные вещи притворяются благом.

Справедливость – культ дураков. Нет ее. Она относительна.

Самые близкие бьют точнее и вероломнее прочих. Доверие пахнет смертью.

Именно так учила его мать, чьи заветы он впитывал с молоком. А потом и она использовала его в своих целях.

Коррин долго учил уроки.

Он выжил, повзрослел и вернулся в родные земли.

Колдуньи уже нет в живых, а он свежует врагов и рвет предавшее его королевство на куски вместе с ордой захватчиков.

Преступник. Ренегат. Изменник. Бесчисленное число эпитетов давали ему вчерашние союзники. Круг Высших Магов и Братство чародеев разыскивали его по всем королевствам. Горы золота обещали лорды за его полуэльфийскую голову. Хотели повесить. Пытать. Сжечь и развеять прах по ветру. Все это до начала войны. И где же они сейчас?

Коррин смял в руке старый пергамент с объявлением о розыске своей скромной персоны, которое хранил несколько лет. Он хотел быть героем, спасти королевство и потешить тщеславие, а стал козлом отпущения с клеймом убийцы.

Три года позора и лишений. Теперь все изменилось. Он возвращался домой.

— У тебя один день, чародей. Завтра мы возьмем замок силой или войдем как гости, когда ты услужливо откроешь ворота.

Этот чужой язык, на котором изъяснялись имперцы, резал слух.

Замок барона де Ландаля, о котором шла речь, был почти захолустьем и не имел большой стратегической ценности. Чародей знал о чем стоит просить: никому не хотелось тратить силы на что-то столь несущественное. Коррин явно отдавал больше, чем надеялся получить взамен, назначив свою цену. Его интерес был личным, понятным, даже немного сентиментальным. Колдуна интересовали месть и власть.

Всего мгновение – и на месте зловещего чернокнижника оказалась птица. Он обернулся вороном, одним из многих, что пировали нынче в славно погибающем королевстве. Пугало, с какой скоростью и непринужденностью это произошло. Никаких долгих ритуалов, всего одно слово на ломаной магической тарабарщине и пара жестов. Чародей был очень, очень хорош.

Птица взмахнула черными крыльями и полетела.

За три года бесчестья чародей был готов не только мстить, но и предать последнего, кто верил в него, несмотря ни на что.

* * *

Алларанская империя стремительно наступала на север, сокращая территорию Союзных Королевств. Алые полчища южных захватчиков вгрызлись в родные земли, разоряя плодородные поля, деревни и города. Черная копоть пожарищ пожирала их как гангрена. Война подгоняла последних беженцев и оставляя за собой пепел, да скулеж обездоленных баб. Тяжелый, удушающий запах гари смешался с предсмертной агонией павшего королевства.

Эйдан де Ландаль посматривал на полыхающее марево горизонта в ночи с высоты замковой стены. Он готовился к бою. В последнее время стало не видно звезд. День плавно перетекал в темноту через диковинные переливы цвета густых облаков, отражающих то ли прекраснейшие закаты, то ли полыхающее пламя. Бесконечные сумерки. Даже холодные ночи августа не пробирали холодом до костей. Барон толком не спал уже несколько суток, но без устали подгонял всех, кто вскоре должен был разделить с ним последнее сражение. Осознание, что он отдохнет за всю жизнь, странно бодрило. И почти никто не замечал, как бодрость переходила в другую, болезненную порывистость.

Вместе с бароном на стене стоял его нынешний управляющий. Помогал ему делать заметки служка с факелом.

— Также на исходе канат…

— Шторы пусть берут.

— Прошу прощения?

— Те, что в главном зале. Тяжелые, с золотой нитью. Крепкие должны быть. Потом сундуки в покоях баронессы. Не могла же твоя сестрица забрать с собой все три тонны нарядов.

— Но…

— И не напоминай мне, сколько они стоили!

Управляющий стушевался, переступил с ноги на ногу, сделал пометку в унылого вида свитке, который, кажется, рос с каждым днем, и снова набрал в грудь воздуха.

— Раус, – опередил его барон де Ландаль, исподлобья глядя на шурина и якобы – образно – правую руку. – Скажи мне…

— Барон?

— Зачем ты мне нужен, если ни одной проблемы не можешь решить без указки?

Раус только поклонился. Эйдан вздохнул, потер висок и в очередной раз мысленно проклял тот день, когда согласился принять на службу этого «талантливого и очень-очень образованного» идиота. А заодно день, когда вообще пришлось задуматься, кто должен занять нежданно покинутое Коррином место. Этот чародей…

— Башня? – Спросил он после паузы. – Проверили?

Раус торопливо закивал.

— Если там в тайниках осталось что-то, что может…

— Будьте спокойны, обыскали каждый дюйм. Ни книг, ни флаконов. Совершенно пусто. Чародеи ведь каждый угол еще тогда обшарили со своими чарами. Да еще не какие-нибудь, а из Братства…

— Помню я их магию, – прервал барон де Ландаль, неприязненно поморщившись от воспоминаний о знакомстве с копощащемся в разуме дознавателем. – И получше тебя, надо думать.

* * *

Коррин появился внезапно, прямо посреди внутреннего двора. Легкой черной дымкой растворились в воздухе перья вороньего облика, оставив стоять фигуру в темной мантии посреди хаоса. Первым мага заметил старый волкодав. Собака залилась громким лаем, обращая внимание обитателей крепости на новое действующее лицо в шумном балагане. Колдун спокойно вдохнул воздух и огляделся. Давненько его здесь не было. Ополчение состояло из вчерашних батраков. Некоторые бойцы ощерились на незваного гостя вилами или мечами, кое-как держа их в не приспособившихся к оружию руках. Лай затих. Пес вдруг среагировал на голос чародея, кинувшись в ноги хозяина. Затем капюшон перестал скрывать лицо полуэльфа.