Заклинатель драконов

Часть 6

***

Брак моих родителей был заключён по расчёту, и они этого не скрывали. Матушка всегда говорила, что именно такие отношения – самые крепкие. Она, кажется, больше всех радовалась, когда был подписан договор с семьёй Бёме. Наверное, я буду чувствовать нечто похожее, когда моя дочь найдёт себе достойную партию (если у меня, конечно, когда-нибудь будет дочь).

Во-первых, леди Мариту Хорвин уже можно было не выводить в свет. Не нужно переживать, смогу ли я проявить себя так, чтобы мной заинтересовался хоть один мужчина из прилежной семьи, который не испугается того, что за мной нет приданного.

Во-вторых, моё замужество позволило сестрам со спокойной душой принять эстафету под названием «найди себе жениха».

Мама отца никогда не любила, и, возможно, не испытывала к нему не то что симпатии, а даже уважения. Когда он покончил с собой, она сказала только: «Жаль, на могильной плите нельзя написать «тут похоронен старый трусливый пень»». Всю свою любовь, которую мама так и не смогла получить от брака, она старалась найти в нас.

То, что Элен Бёме попыталась расторгнуть договор её покойного мужа, расстроило матушку даже больше, чем смерть собственного супруга.

Поступок моего отца плохо отразился на нашей семье. Считается, что если в роду есть самоубийца, то во всех его родственниках течёт дурная кровь.

Вскоре, правда, недопонимание с Элен Бёме было улажено. Герцогиня согласилась, что память о покойном муже и уважение его желаний превыше общественного мнения.

Всё это время матушка убеждала меня, что с браком по расчёту мне очень повезло, потому что чувства всё портят. Она сказала, что когда ты ничего к человеку не испытываешь, то и боли от его поступков просто нет.

Стоя в покоях герцога, я обводила внимательным взглядом каждый сантиметр огромной, пышно обставленной комнаты и думала, что моя мама ошиблась.

Чувства должны быть.

Многие считают, что выгодность браков по расчёту в том, что двое становятся друзьями, партнёрами. Это помогает им вместе принимать решения, не ссориться. Они поддерживают свою половинку в трудных ситуациях и при этом не наседают друг на друга, просто потому что не любят той любовью, о которой так любят писать в книгах. Им всё равно даже на личную жизнь друг друга.

Но дружба – это тоже чувство.

Ненависть – чувство.

Намного хуже, когда между супругами нет ни дружбы, ни ненависти, есть только безразличие. Когда ты ходишь по замку, словно тень, и твоему мужу совершенно неважно, где ты, с кем ты. Тебя для него просто нет. Ты можешь выпрыгнуть из окна, он отвлечётся от чтения газеты только чтобы посмотреть на лужу крови.

Я всё время боялась, что мой брак будет похож на тот, что случился с моими родителями. Но мой брак был ещё хуже.

Мне хотелось стать хорошей, заботливой, внимательной женой, но сделать это для герцога Бёме я была не в силах. Он видел во мне навязанную сделку, помеху, лишний предмет декора. Он не хотел со мной разговаривать, и ещё больше друг от друга нас отдалила тема любовников и любовниц. Нас обоих воспитали в интеллигентных семьях, и хотя мы знали о том, что супруги могут договориться между собой о подобных ухищрениях семейной жизни, наверное, мы не были к этому готовы.

Я совершенно не понимала Ричарда Бёме. Он был как закрытая книга, мрачный, неприступный. Он мне даже не сообщил, что тоже маг. За завтраком мужчина делал вид, что меня не существует, о брачной ночи не вспоминал и словно назло не спешил выгонять Элину из замка.

Но теперь, когда я знаю, что он – Тим Донг, мне кажется, словно завеса его личности начала приоткрываться.

Так странно было смотреть на его спальню и видеть в ней лишь герцога Бёме. Кровать и расписные колонны, которые её подпирают, сделаны из дорогого дерева и золотой оправы. Ричард не поскупился на дорогие ткани для декоративных штор. Пол был сделан из чёрно-белой плитки, на которой лежал ковер из дорогой оленьей шкуры. К ножкам кровати даже прилегали рога.  

Ни намёка на то, что здесь может спать Тим Донг.

Если заглянуть в мои покои и присмотреться внимательнее, то заметить присутствие Джона Рута не составит труда. Когда между Гонками проходило больше трёх дней, я боялась хранить все компрометирующие вещи в одной сумке, поэтому прятала их по углам.

Но сколько бы я не оглядывала покои своего мужа, с каждой секундой всё больше казалось, что Тима Донга не существует. Словно то, что он и герцог – одно лицо, это лишь плод моего больного воображения.

Однако в тот момент, когда Ричард Бёме не спустился к завтраку, а затем слуга, которого я послала проверить мужа, сообщил, что его нигде нет, на невидимой картинке был выведен последний штрих.

Я его понимала.

Это для меня мой статус был чем-то непривычным, а для него означал ответственность за своё герцогство и за людей, которые здесь живут.

Да…

В браке между супругами должны быть чувства, хоть какие-то.

Я почти не знала Ричарда Бёме. Единственное, что я к нему испытывала, это желание заехать ему ложкой по лбу, чтобы он хоть после этого соизволил на меня посмотреть.

Но Тим Донг вызывал во мне как минимум уважение. И это давало надежду, что между нами есть хоть что-то общее.

Он, возможно, тоже не знает, кто он. Днём – герцог, холодный и отстранённый, внимательно следящий за делами на своей земле. Ночью – неизвестный наездник, который может сделать всё, что угодно, и никто не станет ему законом, ведь он сам себе закон.

Если он стремится к тому же ощущению безграничной свободы, которое можно достичь среди бескрайнего неба, тогда, возможно, у нас есть будущее.

Я не хотела быть хорошей женой для Ричарда Бёме.

Но для Тима Донга могла попробовать.

Шёл первый день, как мой муж не вернулся домой.