Закон Древних

Возвращение блудного дефенсора

Волны бьются о деревянные доски. Пахнет солью и влагой. Аргус ощущает мокрое дерево голыми ступнями. От причала отходит корабль. Черные флаги гордо развеваются по ветру.
— Прощай, парень!
— Удачи, Арг!
— Береги себя!

И еще множество хриплых прокуренных голосов наперебой желают ему удачи. Аргус понимает, что обращаются к нему, но не слушает. Он бездумно пялится на уходящий корабль и слышит только плеск волн. В голове мечутся лишь обрывки мыслей. Уже неделю он чувствует себя так. Рассудок медленно, но верно оставляет его. Доктор устал смотреть, как парень медленно погибает, и решился-таки высадить его. Дал ему четкие наставления, куда идти и как выживать первое время, но и их Аргус благополучно забыл. Он, шатаясь, отошел от края причала, бухнулся на землю, обхватил ноги руками и вперился в пустоту перед собой. На заднем плане мыслей крутилось понимание, что сейчас он очень болен, а еще осознание того, что закончилась целая эпоха его недолгой жизни. Он теперь не в команде. Больше не с пиратами. А что теперь делать? Куда идти? Аргус попытался вспомнить, что на этот счет говорил ему Доктор. Старательно нахмурил брови, но слова ускользали из его памяти. Он тряхнул головой, худо-бедно поднялся, в полусознании нашарил какой-то сучок и сошел с деревянного причала на песок. Дрожащей рукой начертил на нем треугольник с двумя волнами внутри, воткнул палку в его середину и, пытаясь собрать мысли в одну четкую, шепнул:

— Я призываю Совет!

И рухнул рядом с треугольником. Думать ни о чем он уже не мог. Не мог мучить себя мыслями о том, что Совет может не явиться. Поэтому он просто сидел и молчал.

Спустя десять приливов — их Аргус считал — палка вспыхнула, на землю осыпался пепел, а вокруг парня стали появляться светящиеся фигуры высотой в два-три метра. Ближе всего к нему стояла ярко-оранжевая фигура. С неё стекали, будто живые, волны огня. Аргус поднял на неё глаза и не шелохнулся.

— Совсем ты стал плох, мальчик мой, — сочувственно обратилась к нему ближайшая фигура. Фигура вздохнула и, кажется, присела на корточки рядом с парнем, положила подобие руки ему на голову. Нет, волосы не загорелись. Закрыв глаза, она сидела так в полном молчании пару секунд.

— Эрасмус! — выкрикнул Аргус, сбросив руку со своей головы и бросился его обнимать.

— Неужели? Узнал! И даже больше не обвиняешь меня во всех своих бедах? — ехидно прокомментировало существо. — Вижу, к тебе потихоньку стал возвращаться рассудок.

Эрасмус оглядел своего подопечного с ног до головы и хмыкнул.

— Какой же ты красивый. Кто же тебя наградил такими чудесными ушками и глазками?

— Не знаю, — почти честно ответил Аргус, неосознанно коснувшись уха, напоминающего слуховой канал амфибии.

— Тебе уже лучше. Мы можем идти? — спросил Эрасмус, а остальные фигуры в почтительном молчании стояли рядом, окружив их.

— Спасибо за помощь. И…

— Да-да?

— Я решил вернуться!

— Я рад. Официального посвящения не будет, тебя уже посвящали однажды. Но… ох, как же долго я ждал, пока смогу сказать это: добро пожаловать обратно в семью! — тепло улыбнулся Эрасмус.

Аргус понял, что на него сейчас накатит волна слез, и еле сдерживался, чтобы не броситься в объятия к наставнику и не зарыдать, как мальчишка.

Эрасмус похлопал его по плечу на прощание и в то же мгновение растворился в воздухе. За ним стали растворяться остальные одиннадцать фигур. На их лицах не было улыбок, но Аргус чувствовал, что сейчас каждый из них улыбается всем своим существом.

***

Ночью это место всегда было красивее. Аргус шел, мечтательно уставившись в небо. Здесь, в местах его детства, оно было особенным. Может быть, ему так наивно казалось, но именно здесь звезды были особенно яркими, а небосвод необыкновенно глубоким. Он шлепал босыми ногами по траве, ощущая ступнями капли недавнего дождя. Сколько времени он здесь не бывал! Он шел и шел, даже не глядя под ноги, но не сомневался, что идет в верном направлении. Да и как можно было сомневаться, ведь казалось, что кто-то невидимый взял его за руку и заботливо ведет туда, где он провел детство — самые счастливые годы своей жизни и самые мрачные одновременно. Но он уже принял решение: он вернулся, а значит, отступать некуда.

Его прежний дом, в дереве, вырос перед ним словно из ниоткуда. Он был готов поклясться, что секунду назад его здесь не было.

— Наверное, феи наложили какие-нибудь чары незаметности. Как же это в их стиле! — решил он для себя.

Аргус осторожно, будто с опаской, приложил ладонь к коре дерева, к тому месту, где должна была быть дверь. Смутное чувство вины перед домом плавало на поверхности его сознания. За то, что бросил. Аргус успел представить себя на месте дома и испытать обиду на себя. Тряхнув головой, он прогнал наваждение и мысленно поздоровался с домом. Кора в месте прикосновения немного нагрелась; на пару секунд Аргус почувствовал, как ладонь слилась с ней, и, как в прежние времена, проявилась дверь. Это простое событие вызвало настоящую радость, будто могло быть иначе. Наконец, не только до сердца, но и до его ума дошло, что здесь на него никто не сердится и не стал хуже относиться. Эрасмус все так же его любит, двери все так же открываются от прикосновения ладони, да и феи, наверное, будут носить вкусняшки, как в прежние времена.