Закон о престолонаследии

Глава 1.

Когда Чезаре исполнилось восемь лет, названая тётушка, имени которой он уже и не вспомнит, отдала его на воспитание к частному нотариусу – Фердинандо Гвидиче. Жил тот человек в небольшом городке Феррари в провинциальной глубинке Италии. И был чопорным мужчиной лет сорока. Тогда он показался Чезаре страшным гремлином, сошдший со страниц детских сказок; Фернандо был карликом с короткими ногами. Он часто дышал своим «орлиным клювом», что казалось – вот-вот задохнётся. У него были мелкие свиные глазки, но смотрел он ими на Чезаре со снисхождением. У него были острые скулы, выпирающий подбородок и тонкие, искривлённые в постоянной усмешке губы. У него было напудренное лицо. Жирная, чёрного цвета родинка под левым глазом и сладко надушенный серебристый парик, от которого хотелось воротить нос.

Впрочем, тогдашняя внешность оказалась всего лишь искусной фальшивкой. И это первый урок, что усвоил Чезаре на тот момент. Из уст Фердинандо он прозвучал так: «Зло имеет сотни прекрасных обличий». Второй же, спустя всего пару днейдней, что в этом мире за всё надо платить, в том числе, и за своë проживание.

С тех пор прошло пятнадцать лет. Фердинандо умер, оставив в наследство Чезаре свой сокровенный дневник и маленькую шкатулку, которые по завещанию нужно было открыть после 25 июля 1745 года. Но они пропали, как и все воспоминания, и доказательства жизни об этом мужчине. Словно в этом мире этом его вовсе, и не существовало.

Помнил о нём только Чезаре, и хранил эту тайну до конца своих дней.

***

Фердинандо Гвидиче умер 20 июля 1745 года. Как полагается приличному гражданину у себя в постели, с блаженной улыбкой на лице, с закрытыми глазами. По канонам церкви это значило, что его душу не украли тёмные духи, и она не заплутала между мирами, а значит – улетела на небеса для упокоения.

Чезаре не верил в этот бред, как, и сам Фердинандо. Будучи живым, это старик говорил:

– Это ерсь! Новая религия создана, что бы управлять умами людей. Старые боги ушли, на их место пришло троебожие. Отречение, Смирение, и Слепая Вера. Так мы стали рабами иноземных захватчиков, и самовлюблённых тиранов...

Фердинандо много говорил на запретные, для, народа, темы. В основном, критиковал внешнюю, и внутреннюю политику короля с иноземным именес – Иоганна Шестого. Яростно порицал вседозволенную распущенность церковных служителей, а коррупцию в стране – приравнивал к государственной измене. Но говорил он об этом, как полагается, всегда строго ночью при свете двух лампад в гостиной. И там, каждый день до обеда, преподавал Чезаре разного рода науки, словно Чезаре – дитя знатного аристократа, а не обычный мальчишка. И Чезаре, помнит, что учился тогда без всякого интереса, много ленился, но в двенадцать лет, по закону, дети начинают работать на равне со взрослыми. А там уже не до игр, и беготни. Фернандо милостиво предоставил Чезаре выбор – идти в подмастерье башмачка, либо учиться. И Чезаре выбрав второй вариант, стал углублённо изучать дипломатию, риторику, политологию, законоведение, и философию. При этом Фердинандо постоянно твердил, что честному нотариусу достаточно знать, и пять наук, что бы не помереть с голоду. А тот, кто хочет разбогатеть – должен учиться многому, что бы потом уехать из этой дыры, под названием «Феррари» в столицу.

Это была его очень давняя, и не исполненная мечта. Фернандо говорил, что карлики прокляты небесами, и не всё будет даваться даже через очень большие усилия. Печально, но это тоже оказалось – истиной. И если бы Фернандо было позволено, то он смог бы дослужиться до чина придворного советника. Но увы, и ах.

– Искусство – клерка не прокормит, – тихо пробормотал себе под нос наставление Фердинандо. И тут же взглянул на собеседника. Тот неожиданно прокричал на всю таверну:

– Эля! – ударив пустой кружкой по столу. И тихо прошептал, обращаясь к Чезаре. – И не говори. Удача любит красивых мужчин, как я, например.

– Серьёзно? – горько усмехнулся, подумав, что удача Чезаре любила умеренно. А после смерти наставника, не прошло, и двух дней, как заявился племянник его покойной жены с письменным притязанием на наследство. Он без стука ворвался в дом, и грубо сунул в лицо Чезаре этот проклятый документ, и потребовал немедленного выселения. В завещание было чётко прописано: «Завещаю свой дневник, и шкатулку своему приёмному сыну Чезаре Гвидиче. Дневник, и шкатулку нужно открыть не раньше 25 июля 1745 года...». Впрочем Чезаре не рассчитывал на такую милость, ведь всего лишь приёмный сын, а значит по закону не имеет право вступать в наследство.

– Что-то случилось? – неожиданно молвил Джованни, отвлекая парня от раздумий. Тот посмотрел на него обреченным взглядом:

– Я бездомный бродяга, – вытер пот со лба рукавом дырявого камзола. – И видишь, вся жизнь – коту подл хвост.

– Не переживай. У менять есть знакомая, что ищет постояльцев, вроде тебя.

– Спасибо. Но ты же знаешь я – сам, - отказался от помощи.

И ровно через день, сумел найти, и снять небольшую комнату за приемлемую цену на Цветочной улице недалеко от домика старика. Хозяйка – молодая вдова без детей, оказалась очень красивой женщиной. И дала понять, что не прочь видеть Чезаре у себя по ночам в комнате. «Уж лучше вдова...», – радостно думал тогда, но пожалел в первую же ночь, ведь эта скромная с виду женщина, оказалась ненасытным монстром, и отпустила Чезаре лишь под утро, пока не наелась; несчастный, тяжело дыша, выполз из её комнаты на четвереньках. И, как труп, рухнул в коридоре. Такого блаженства... Нет! Истязания, и пыток Чезаре никогда ещё не испытывал на своей шкуре, но признал – было приятно, но только в самом начале. И эта женщина на следующий день стала общаться с Чезаре, как с законным супругом. В ход пошли: «Милый», «Дорогой», а ещё она бесплатно накормила, и подарила два новых костюма, потому-что старый "нечаянно выкинула". Чезаре не дурак – не поверил, но принял подарки, так как еще не заработал на свой собственный. И в таком невыносимом темпе прошло ровно восемь дней. И утро девятого, как предыдущие восемь, для Чезаре оказалось не самым добрым, потому-что поспать от силы удалось всего два часа. Но Франческа – так звали вдову, в приподнятом настроении, очень резво, без стука вошла в комнату к Чезаре. Распахнула занавески, бодрым голосом пролепетав.