Закон жизни

Закон жизни

Стремительно темнело. Ветер крепчал, выл, бил в спину. Снег всё более густым потоком падал на землю. Деревья скрипели, словно шептали: «Беги. Торопись сохранить жизнь». Беспощадный мороз уже раскинул объятия лесу.

Жадно дыша, Зором коряво бежал к выходу из ловушки, которая грозила вот-вот захлопнуться. Снегоступы цеплялись за дрожащие ветки кустарников, замедляя ход и крадя часть драгоценных сил. Знакомый путь, указывающие зарубки и охотничьи маячки тонули в приближающейся буре. Пробуждающаяся ночь обещала верную гибель человеку, оставшемуся без укрытия в лесу. Мышцы горели, в глазах рябило, дыхание сбивалось. Зором шептал имена жены и дочери, чтобы не упасть, не забыть себя. Усталость, обратившись в растущую гору, давила его в пушистую белую землю. Он корил себя за опрометчивую надежду. Опытный охотник, более двух дюжин лет добывавший дичь, прекрасно знал коварство природы. При первых приметах грядущего ненастья ему, конечно, следовало сразу спешить покинуть лес. Нужно было добраться до ближайшей промысловой избушки и в ней переждать мягкую смерть. Тем более он не так и далеко углубился в лес. Но соблазнился проверить ещё одни силки. Понадеялся успеть, чтобы не вернуться домой с пустыми руками. Теперь же за плечами был рюкзак с мясом, а путь к родному очагу съела молочная мгла.

Зором оттёр с лица снег. Машинальное движение не помогло лучше видеть. Не прибавило сил. Но он не мог так легко сдаться. Упасть в могилу значило убить свою семью. И Зорому всё же удавалось заставлять двигаться окаменевшие ноги. Он шёл, уже не зная пути. Видел свой скромный деревянный дом на окраине поселения. Свет в окне у очага. Слышал тихое напевание дочери. Тянулся обнять жену.

«Зором», — позвала она, с нежной улыбкой протягивая к нему руку.

— Олет, — выдохнул он и, споткнувшись, рухнул в обжигающий холод.

Темнота и свет закрутились вокруг. Страх ударил в сердце. Пронзительный крик дочери вспорол сознание. Зором рванулся из плена Смерти. Он пополз, отчаянно шепча: «Савне, я тут. Иду. Ещё чуть. Сейчас». Внезапно снежные путы отпустили его. Свистящий ветер отстал. Оковы холода ослабли.

Проползя по тёмному проёму ещё несколько метров, Зором лёг, отдышался. Привёл мысли и чувства в порядок. На ощупь под ним был камень. Сев и достав спички из внутреннего кармана тулупа, добыл огонь. Осмотрелся. Его временным спасением оказалась низкая и довольно узкая пещера. У входа она была щедро заброшена тонкими и крупными ветками, что было одновременно и чудом, и угрозой. Зором тревожно поискал ружьё рядом с собой. Того не оказалось.

«Похоже, потерял, когда упал и полз, попал сюда», — подумал он, извлекая острый клинок из ножен на голенище тёплых сапог. Сейчас не было прямой опасности угодить в пасть зверю, зато от холода его уже хорошенько трясло. Не тратя времени, Зором соорудил костёр из части веток и верёвки с бинтами, которые достал из рюкзака. Отрезал кусок от добытого мяса и принялся его жарить. Жар пламени стал быстро возвращать веру, что он ещё увидит свет дня и дойдёт домой. Хлебнув из фляги вина, Зором прочёл молитву, поблагодарил Создателя и духов, что ещё жив, за убежище и подтвердил: «Помню, не бери, если нечего отдать. Взял чужое, поделись своим». Поджаривающееся мясо аппетитно запахло. Лёгкий алкоголь заласкал нутро. Костёр же грел снаружи. Беспокойная мысль, что пещера может быть логовом молодого медведя, вяло стучалась в разум, хмелеющий от радости спасения. Зором начал есть, держа нож наготове и успокаивая себя тем, что кроме кучи хвороста, маскирующего вход в пещеру, тут нет иных признаков нахождения хищника. Нет специфического запаха, останков добычи, следов когтей и экскрементов. Конечно, стоило сходить вглубь пещеры и убедиться, что она пуста, но путь туда значил бросить вызов. Если зверь всё же там, у них не будет иного выбора, как сразиться. А сейчас выбор есть. Зверь волен спать и не рисковать, идя на запах дыма и свет пламени.

«Мне же воля тут набираться сил для пути домой, не звать смерть, когда получил жизнь», — Зором отпил ещё вина. Вой свирепствующей снежной бури пронёсся у входа, отгоняемый сизым тёплым дымом, пахнущим хвоей.

Вкрадчивый смутный звук, похожий на всхлип ребёнка, донёсся издали пещеры, когда Зором почти доел хорошо прожаренный кусок мяса. Нервно сглотнув, он сжал нож и, взяв из костра горящую толстую ветку, двинулся в темноту к неведомой опасности. Каждый мускул у него зазвенел от напряжения. Сердце замерло в груди.

«Мерещится. Устал. Иначе с ума сошёл. Какие тут дети?» — начал успокаивать себя он, раздвигая горячим светом холодные тени.

В углу, за каменным выступом, вдруг сверкнули золотом две пары раскалённых углей. Через миг импровизированный факел выхватил из укрытия серебряные морды. Зором шумно выдохнул, расслабляя руку с ножом.

— Не бойтесь, сегодня лес подарил мне жизнь, и я не принесу вам смерть, — хмуро посмотрев на две серебряные морды, сказал он. Один из волчат тихо проскулил и, облизнувшись, спрятался за сородича. Тот глухо рыкнул, голодно и свирепо сверля Зорома глазами, синими словно безоблачное небо.

«Быть не может», — качнув головой, Зором ушёл к костру. Сел и уставился в танцующее пламя.

— Голубоглазые, серебряный цвет шерсти на морде, а остальной окрас нормальный, волчий. Неужели парочка тех самых, из древних легенд, Лунных волков? Сколько такие могут стоить? Нет, — он покачал головой и, отрезав сырого мяса от кусков, лежащих в рюкзаке, пошёл к волчатам. Судя по их размеру, они уже должны были уметь питаться подобной пищей. Бросив им еды, он вернулся к огню. — Сколько бы ни стоили, не возьму. Пускай тут остаются. Плата судьбе.

Из темноты пещеры послышалось жадное чавканье и порыкивание.

«Но если это те самые Лунные волки? Они невероятно редкие…Такая пара будет оплачена золотом в таком количестве, что и мечтать страшно. Мне хватит его, чтобы увезти семью в большой город. Купить шикарный дом. Нанять прислугу. Оплатить любых врачей. Дать жизнь дочери и жене такую, чтобы без всякой нужды. Золота хватит и на сотню лет, и внукам, что там нам. Разве могу упустить...» — он осёкся в одолевающих мрачных мыслях.

— Каких врачей? Нет таких. Внуков?.. От кого? Если она... — он сжал кулаки. Зажмурился, подавляя в себе подкатившие слёзы к глазам. — Сколько там осталось нашему солнышку нам сиять? Что без неё и горы золота? Нет прока… — Зором уронил голову. Тяжело задышал. Неожиданно его словно молния поразила. Из крутившихся в памяти легенд про Лунных волков ему сверкнула откровением надежда. Он вспомнил одно из преданий, гласившее, что Лунный волк обладает даром приносить в судьбу пленившего его самое бесценное, то о чём тот мечтает всей душой, жаждет всем сердцем.

«Вдруг чудо?! Их два, мне же нужно лишь одно чудо! Два... одно... Мне и жене. Только одно на двоих», — он возбуждённо вскочил на ноги.

— Да, лес, духи, Создатель, сегодня подарили мне жизнь. Эти волчата тут явно одни, давно. Умрут же с голода. Поэтому я тут. Жив! Не дать в ответ смерть! Да! — Зором уверенно вынул с рюкзака всё мясо, что добыл. Отрезал себе кусок на жарку и пару кусков ещё для волчат. Остальное мясо он отнёс в другой от волчат угол пещеры и, помолившись, оставил, как дань духам их родителей. Хлебнув вина, он устроился у костра. Безумная надежда наполнила его силами. Ему едва хватало здравомыслия, чтобы не бежать домой сквозь бурю и ночь. Он нетерпеливо ждал рассвета и не сомневался, что отыщет верную тропу к родному очагу, к объятиям жены и солнечному взгляду дочери. Он дышал, значит, и они будут жить.