Залог Погибели

Пролог

Кажется, я умерла.

И постарела на два десятка лет. Не меньше.

Да, именно в таком порядке. Сначала меня морально выпотрошили, потом застрели и раздербанили рану. Еще добавьте ко всему этому множественные эмоциональные потрясения, на которые я, казалось, была не способна, постоянные споры с упертым дьяволом-одиночкой и переговоры, на кону которых стояла не только моя жизнь, но и судьбы всех, кто имел ко мне хоть какое-то отношение.

Мне дали право выбора которого не должно было быть в моих неумелых руках. Это казалось таким правильно неправильным, что дурманило голову. Как же сильно они все мне доверяли, что позволили вершить судьбу всех Падших? Знали ли они наперед, какой выбор я сделаю, или просто готовы были последовать моей воле?

Мое обоняние сходило с ума от безграничного количества резких запахов, заполнивших пространство. Пронизывающий аромат антисептиков — острый, химический, как будто кто-то налил в воздух спирт и хлор - смешивался со сладковатым оттенком таблеток и марли. Обыденность для больницы.

Только вот весь этот коктейль отчетливо перебивал металлический аромат с сладковатым подтоном. Он бил в мой нос, чтобы я не забывала - это не простой госпиталь, это не просто люди.

— Джи? - теплые руки обхватили мои плечи и слегка встряхнули, возвращая меня в реальность, - Ты слышишь меня?

Сознание тут же заполнилось звуками. Медсестры носились туда-сюда, таская необходимые врачам инструменты, помогая перевязывать сначала одних, затем других и так далее. Врачи громко отдавали указания среднему и младшему персоналу, продолжая зашивать рваные раны и останавливать кровь. Они занимались только теми, кому нужна была срочная медицинская помощь. Для обычной обработки и перевязки сгодились и обычные медсестры, и даже сами пациенты. Стальные ножницы без конца клацали, разрезая бинты. Чпоканье бутылочек с антисептиками терялось в этой какофонии звуков.

Я, наконец, открыла глаза, слегка жмурясь от яркого больничного света. Мой взгляд тут же наткнулся на обеспокоенные ореховые глаза. Весь перебинтованный, без рубашки, потому что я продолжала кутаться в нее, дрожа от декабрьского мороза, что успел проникнуть под мою кожу.

Его ладони аккуратно перетекли на мои запястья и крепко сжали, пока взгляд блуждал по кровоточащей ране под бинтами. Он менял мне эту чертову повязку уже несколько раз, но кровь все продолжала пропитывать марлю, отчаянно напоминая ему о моем противостоянии. Ему приходилось закусывать губы, чтобы не сойти с ума и не начать убивать.

Я пробежалась взглядом по помещению, в котором мы все еще находились - приемное отделение, но не нашего госпиталя. Такое своеобразное извинение и благодарность - разрешить нам залечить раны здесь и отправиться домой. Никто не хотел оставаться здесь дольше положенного, но мы просто не могли на плевать на тех, кого еще нельзя было транспортировать. Пока она не даст добро.

Мой взгляд встретился с такими же карими глазами, что и у его брата, сидевшего передо мной на коленях. Он только что вошел через стеклянные раздвижные двери. Костюм был изрезан и порван, белая рубашка пропиталась кровью и грязью. Мужчина выглядел слишком уставшим. Его большая ладонь запуталась в темных волосах раньше, чем он заметил мой взгляд и вздрогнул. Так непривычно для него. После склонил голову, как нашкодивший кот, и слегка кивнул.

Вздох облегчения вырвался из меня, и я ответила ему тем же.

Одной проблемой в этой Санта Барбаре стало меньше. Она была в безопасности. Вместе со своими родителями. Возможно, рыдая и теряя сознание от бессилия, но где-то далеко в небе, на пути к дому.

— Никто даже не догадывался, что все закончится так, - прошептала я себе под нос, но знала, что он услышал мои слова, наблюдая за мной снизу. Уж он-то всегда слышал, что я говорю, видел, что я делаю.

А ведь, как все начиналось...