Прутья корсета согнулись на талии и впились Маше в живот. Наверное, у Пашки, как обычно, денег едва хватило на самое дешевое платье. Сам-то пришел в джинсах и толстовке, только шляпу нахлобучил так, что глаз не видно. И зачем она согласилась надеть это орудие пыток? Смысл приходить в ресторан, если не можешь ничего съесть? Правда, аппетит у нее пропал еще на входе. Все эти кроваво-красные стены, свечи с потекшим воском, свисающие с потолка летучие мыши ей сразу не понравились. Самый кошмар она разглядела, когда отступать было уже поздно: в центре зала стоял черный шестиугольный гроб, а на его крышке лежал череп.
Понятное дело, Маша ожидала черепов и крови. Хоррор-ресторан, как-никак. Проблема в том, что декорации выглядели слишком натуральными. Даже спящая под столом черная кошка при их приближении потянулась и выпустила когти. Пусть, если что, Пашка ей новые колготки покупает. Лучше б он не сбегал из своего института, а она с подружками на дискотеку пошла. Глядишь, встретила бы парня повеселее. В нелепом платье Маша ощущала себя частью интерьера. Она опустилась на отодвинутый Пашкой жесткий стул с высокой резной спинкой и ахнула. Возле лица промелькнула чья-то искаженная физиономия. Повернувшись к стене, девушка увидела собственное отражение в треснувшем зеркале. Это же плохая примета!
— Страшно? — ухмыльнулся Пашка. Вот упырь, чувствует себя как дома. Ничего, она ему еще припомнит.
— Нисколечко!
От вида кроваво-розовых мозгов на тарелке Машу замутило. Подковырнув одну из извилин, она узнала в слизкой запятой креветку. Прикоснуться к стейку, облепленному опарышами, девушка не отважилась. В этот вечер она почти не пила. Бокал с вином держала рука скелета. Чтобы сделать глоток, каждый раз приходилось дотрагиваться до холодной шероховатой поверхности костей, подозрительно походивших на настоящие.
Когда официантка в форме горничной и окровавленном фартуке принесла десерт, Пашка выхватил у нее тарелку и всунул в руки пятитысячную купюру. Услышав «Сдачи не надо!», Маша вытаращила на парня глаза. Откуда у него деньги? Поставив блюдо на колени, Пашка пару минут возился под столом.
— Вот, — протянул он Маше десерт, — выбирай.
На тарелке лежало два печенья в виде корявых отрубленных пальцев. Одно из них было покрыто сахарной пудрой, на другом красовалось обручальное кольцо. То самое, которое Маша видела уже в третий раз. Отказать разок, пусть даже после десяти лет ухаживаний, — правило хорошего тона, но потом она увлеклась. Да и Пашка, кажется, уже не особенно волнуется. Пора соглашаться, иначе этот ритуал окончательно превратится в рутину. У девушки имелась парочка женихов про запас, но заботливее зануды Пашки все равно не найти. Не хочет же она всю жизнь сама пододвигать себе стулья и платить в ресторанах? Маша открыла было рот, чтобы сказать «Да», но, увидев надежду в глазах парня, не удержалась.
— Ты же знаешь, как я люблю пудру, — взяла она палец без кольца и слизнула с его поверхности сахар. Во рту растеклась горечь. — Фу, какая гадость!
Девушка попыталась сплюнуть, но язык ее не послушался. Она сглотнула. Горло занемело и, кажется, перестало существовать. Воздух застрял, не вдохнуть, не выдохнуть. Пашка, поджав губы, осторожно снял кольцо с уродливого пальца. Поправляя шляпу, он встал и пошел к выходу. Маша хотела крикнуть ему вдогонку, что пошутила, но вместо этого без сил опустилась щекой на алую скатерть.
— Вообще класс! Мам, смотри, девушка труп изображает, — указал на нее проходящий мимо парнишка с лицом, разрисованным под Джокера. Маша попыталась подать ему знак, но не смогла даже моргнуть. — Нифига, как реалистично!