Заметки-2

Часть 6

Из воскресного пройденного:

Воскресенье.
Вечер.
У Мамы опять интересный интерес.
По мамочатовкому телеграфу в WhatsApp приходит сообщение.
"Я - такая-то, мама такого-то, из воинского подразделения ваших сыновей.
Мне тут сообщили, что детей наших не отпустят домой в увольнительную ажно до маса кумты (марш-бросок на энное количество км с полной выкладкой, как заключительный этап в прохождении учебки, после чего происходит церемония вручения беретов (кумтот) цветов рода войск).
То есть закроют их в части аж на 28 дней!
Такого допустить нельзя!
Они не имеют право оставлять наших детей так долго вне семейного очага...
Вот если мы все, мамы, позвоним командиру и надавим на него - то детей отпустят домой..."
В том, что если на командира надавить, он действительно их отпустит, Мама даже не сомневалась.
Потому как сокрушительная сила материнской любви к собственному чаду и опеке оного от всех неурядиц поистине могуча.
Тут уж не то что командир - часть бы выстояла под напором дорогих родственниц.
В общем, Мама в чем-то была с ней даже согласна (ребенка видеть все же хочется почаще), если бы не одно "но".
Зная, как ее Старшенький, а соответственно и любой из его подразделения солдат, да и любой солдат в нашей армии, "отдыхает" до трёх-четырех ночи перед возвратом в часть; а потом их еще там целую неделю дрючат (уж простите Маму за столь некультурное выражение) с не контролируемыми графиком подъемами и учениями...
Таки в Маминой голове отчетливо раздавалось "пусть они там хоть за три недели действительно отдохнут, чтоб уж на маса кумта после шавуа милхама (неделя военных учений приближенных к реальным боевым действиям) не сдохнуть..."
Свои истинные мысли Мама, ес-с-но, высказывать не стала, облекая в обтекаемое "нужно подождать, вдруг еще сами отпустят, а мы со своим давлением только все испортим..."
Так и печатала одной рукой, второй держа пальцы звездчатым крестиком на "авдруг дадут им там... отдохнуть"

Из воскресного. Настоящего:

Прошел почти что год с маса кумта.

Мамины надежды, что батальонные мамочки наконец угомонятся и не будут столь яростно долбить армейскому начальству по поводу и нет, умерла в страшных муках, прикрыв себя крышкой гроба и сказав: «идите нафиг!»

- Ездила в пятницу к детям в часть, отвезла покушать, - вещала одна из мам.

Следом на экране телефона начали выскакивать фотографии с натянутым на каркас пятнистым тентом, большим столом под ним и поглощающими пищу солдатами.

Мамо-чат тему всколыхнула, посыпались ответы вроде: «а нас не пустили» или «нас пустили».

Народ еще больше заволновался, как это так одних пускают, других – нет.

Мамы в едином порыве уже готовы были снова штурмовать армейские телефоны, а если надо, то и до министра обороны дойти и пусть ему после этого будет стыдно…

Перед Мамиными глазами бурное воображение разыграло уже целую сценку с тем, как прячутся военачальники в бомбоубежище после неожиданной массированной атаки мамо-гнева…

Неожиданно в чат медленно встревает мама-старожил (та у кого уже двое старших детей отслужили и она сама уже в мамском батальоне почто что дембель) и расстановкой поясняет, что наши (!) – Мама сама почувствовала себя военнослужащей, - батальонные подразделения поделили и отправили хоть и в одну местность, но на разные базы, на одной из которых родителей пускают проведать детей, а на другой – нет.

В чате повисло минутное молчание, потому что батальонные мамочки и не подозревали, что их дети могут находиться в разных местах.

В общем, у Мамы вполне логично возникли предположения о скором создании подчата и развале этого…

Предположения оказались преждевременными.

Мамо-чат пожал плечами, скорректировал, кто из детей и где находится и… принялся устанавливать поочередность: какая пара-тройка семей, в какой месяц и на какую базу везет в пятницу всем детям покушать.

Потому что мамы свято верят, что их дети без еды, приготовленной родительницами собственноручно, совершенно загнутся.

Из знакомственного:

- Мама, меня на следующий шабат (субботу) дома не будет, - вещал телефон голосом Старшенького.

На вопрос, а где собственно Мамино великовозрастное дитё будет обретаться, тот поведал, что едет вместе со своей девушкой в гости - барабанная дробь! - знакомиться с её бабушкой.

Бабушкой, Карл!

Не с дедушкой - главой, можно сказать, рода, а с бабушкой!..

Мама говорила вам уже, что некоторые еврейские папы страшнее еврейских мам?

Так вот!..

Еврейская бабушка - это похуже еврейских мамо-пап вместе взятых.

А если она еще и таймания (из выходцев из Йемена)...

Первой Маминой перепуганной мыслью было: "шо-то будет!"

Из Мамы со скоростью звука полетели советы вроде: "купишь торт побольше и по вкуснее, не мелочись, выбирай самый лучший...", "оденешься поприличнее...", "гонор свой не показывай и вообще будь золотым ребенком..."

На каком-то моменте Мама замирает, переспрашивая:

- Ты со мной еще?..

- Подожди, я записываю, - ржет в трубку Старшенький, не оценивший по достоинству Мамины словоизлияния.

- А! - машет Мама рукой, - В общем, заскочи домой я тебе все подготовлю...

Тут её посещает новая мысль и она осторожно переспрашивает:

- А еще кого-то на ковер, кроме тебя и семейства Девушки, вызвали?

- Да, - подтверждает Старшенький Мамины опасения, - Ее, Девушки, старших кузенов.

"Ну да," - думает Мама, - "в своей семье она, как и наш-то, самая старшая, отстоять девичью честь и сказать новоявленному ухажёру что-то вроде "обидишь - костей не соберешь" некому, испытания на прочность предполагаемого жениха тоже некому организовать, так что..."