Замкнутый круг

Глава 1

Конец ноября 1970 года.

В общеобразовательной школе города Каминска, расположенного в двухстах километрах от Перми, второклассники с учительницей музыки готовились к новогоднему празднику: разучивали стихи, танцы, читали по ролям сказку Пушкина о «Семи богатырях».

К шести вечера репетиция подошла к концу, детей разобрали родители и бабушки с дедушками. Анна привела в порядок актовый зал, бережно прикрыла крышку новенького пианино…

Раздался стук в дверь.

— Заходите! Открыто!

Вошел высокий мужчина в военной форме. Оглядел просторный зал, задержал взгляд на пианино. Учтиво поздоровался с юной учительницей и представился Владимиром Ивановичем Градовым, отцом Анастасии Градовой, ученицы второго класса «А». Анна украдкой пыталась разглядеть погоны, чтобы понять, кто же он: капитан или майор. Девушка с детства благоговела перед военными, интересовалась воинскими званиями, а покойный дядя, заменивший ей отца, охотно посвящал племянницу во все тонкости.

«Четыре звездочки. Капитан, значит», — вспомнила Анна и тоже представилась.

Мужчина в упор разглядывал девушку и, казалось, раздумывал, уйти ему или остаться…

Наконец Градов обошел пианино и уселся за столик, во время выступлений служивший атрибутом для декораций. Положил руки на столешницу и сцепил пальцы в замок.

— Мне необходимо с вами поговорить, Анна Петровна! — насупив темные брови, начал капитан. — Очень надеюсь, что вы поймете меня правильно…

— Слушаю вас, Владимир Иванович, — вежливо сказала учительница, слегка оторопев от его сухого тона. Она придержала юбку и опустилась на стул у пианино.

Мужчина некоторое время молчал, собираясь с мыслями.

— Речь пойдет о моей дочери… Дело в том, что… как вы, разумеется, знаете, у нее имеются некоторые проблемы со здоровьем. В связи с этим у Насти часто возникают проблемы в школе. — Градов замешкался, умолк. Снова внимательно посмотрел на девушку: в ее лучистом взоре читалось неподдельное сочувствие. — Поймите… Моя дочь чувствует себя ущербной. Плачет каждый день из-за того, что одноклассники ее дразнят, не хотят дружить. Да и учителя… относятся к ней не лучшим образом.

Анна была потрясена. Конечно же, она замечала, что Настя не вполне здорова: ходит, прихрамывая на правую ногу, пишет медленно и неразборчиво, говорит не всегда внятно. Но девочка красива и одарена от природы: сообразительна, имеет прекрасный музыкальный слух и хорошую память.

— Я не совсем понимаю, — проговорила Анна, сжав ладонями виски. Тяжело вздохнула и выпрямилась. — Мне и в голову не могло прийти, что… что всё так сложно! Это же… просто дико!

— Совершенно солидарен с вами, — подхватил Градов. — Вы знаете, несколько лет назад мне довелось лежать в госпитале. Сколько там раненых! Без рук, без ног… Хромых, контуженных. И что же теперь? Разве они не люди? Не заслуживают элементарного уважения, теплого отношения? Простите, Анна Петровна… Я и сам не знаю, что на меня сейчас нашло. Обычно я скрытен. Скуп на слова. А вы такая… располагающая к себе… И я вот… наболтал вам лишнего…

— Нет-нет, что вы… Нужно как-то выходить из положения…

Анна скользнула взглядом по его волевому лицу и заметила длинный шрам, тянувшийся от скулы к подбородку. Серьезное, видимо, было ранение.

— Я-то ко многому привычен, Анна Петровна, — грустно усмехнулся Градов. — Но не могу спокойно смотреть, как страдает моя дочь. Это выше моих сил! Я понимаю: на первый взгляд кажется, что это все незначительные мелочи… Однако…

— Это не мелочи! — горячо возразила учительница. — Могу ли я чем-то помочь Насте, Владимир Иванович?

— Думаю, что да, — задумчиво проговорил капитан. — Вы ведь преподаете музыку, проводите музыкальные вечера, готовите детей к праздникам. Поэтому я и решился обратиться к вам. Через месяц по традиции состоится новогодний праздник. А Настя никогда не выступала. В первом классе, если вы помните, ее отстранили от выступления. Во втором, на празднике осени, вышла совсем уж неприятная история…

— К-какая?

Анна подалась вперед и не сводила с капитана пламенного взора. А его тронула ее обеспокоенность, ее искренность. Он смущенно потер переносицу.

— Э-э-э, не хотелось бы вдаваться в подробности, указывать пальцем, искать виноватых… Но если коротко: Настя разучивала танец, как и ее одноклассники, очень старалась и достигла определенных успехов, однако, выступить ей так и не позволили. Меня не было на прошлых праздниках, так вышло... Но я обо всём знаю.

— Вот как! Не выступила... Понятно… В этом есть и моя вина! Не досмотрела я, не заметила… Не подумала… Простите меня, Владимир Иванович. Но я исправлюсь!

Последнее слово было произнесено громко, отчаянно, и Градова даже позабавил немного ее порыв.

«Такая юная… Непосредственная! Искренняя! Чудо какое-то, а не учительница…»

— Спасибо, Анна Петровна… Я прошу вас: попробуйте подобрать для Насти хоть какую-то роль. Пусть даже самую мизерную. Это повысит ее самооценку. Она очень… э-э-э, как бы это сказать, вдумчивая девочка, для нее ничто не проходит бесследно. И развита не по годам, очень чувствительная, ранимая. И скрытная! Я долгое время не мог понять, что происходит, почему она по ночам плачет… Думал, по маме скучает. Еле уговорил ее довериться мне.

Анна опустила взгляд на загрубелые руки капитана, заметила массивное золотое кольцо, блестевшее на безымянном пальце.

— Я понимаю вас, Владимир Иванович. У вас очень красивая дочь. И судя по вашим словам, она сильная натура. Кроме того, насколько мне известно, Настя — весьма прилежная ученица. Я постараюсь сделать все, что в моих силах. Поговорю с классным руководителем второго «А», и мы подберем для Насти роль.

Анна не лукавила. Анастасия Градова и вправду казалась ей самым красивым ребенком в классе. Несмотря на заболевание.

«В папу пошла. Те же выразительные серые глаза, темные волосы, те же губы».

— Буду очень благодарен вам, Анна Петровна! И спасибо за понимание, за поддержку. За добрые слова о моей дочери. За надежду.