Занимательное ботоводство

Не новички

Акт I «Оказывается, у нас всё было хорошо»

И вот прошёл второй год. Уже позабылся Старый мир, его слава и блеск. Новый мир воцарился окончательно, но вот бесповоротно ли — Фрайк его знает. Важно не это. Подумать только, «Хроникам раздора» исполнился второй год! Всего второй год! Казалось бы, ну что за срок, в наше-то время каких-то два года?

Но если попытаться записать все те истории, даже исключительно и самые примечательные из них, случившиеся на просторах этого виртуального мира, за этот казалось бы короткий срок, уверяю, уйдет не одно десятилетие самого напряжённого труда. Этот мир поистине необъятен в своей широте, непознаваем в своей глубине и непредсказуем в своём развитии.

Я видел механических ящериц, несущихся в заведомо обреченную атаку; присутствовал на концертах, где вместо инструментов и артистов выступала дикая магия во всём её неконтролируемом великолепии; наблюдал взлёты героев и падения негодяев; лицезрел города там, где вчера было ничто, и ничто там, где вчера были города.

И это за «каких-то» два года, подумать только! Что же нас ждёт дальше? Загадывать не стану, но знаю наперёд — это надо будет видеть!

Максим Солоряков, a.k.a «Чанри», заметка специально для игрового портала gamestop.ru

***

Закат мерно опускался на село Гадюкино. Большое оранжевое солнце играло бликами в многочисленных ямах, выбоинах, колдобинах и иных неровностях заполненных водой после прошедшего днём дождя. Вдали, в глубине леса, который почти сплошной стеной окружал село со всех сторон, подвывали недобитые волки, намекая, что карательную экспедицию в их логово неплохо было бы повторить. Чирикали немногочисленные по осени птицы — все как на подбор страшные вредители, пострашнее любых, даже самых матёрых волков. Давно никем не кошенная пожухлая, пожелтевшая, а местами и почерневшая от холодов трава мерно шелестя покачивалась на ветру. То и дело из-за неё, а также кустарников, тоже побитых поздней осенью, выглядывали унылые, старые, перекошенные строения.

Глядя на них, в голове людей постарше невольно возникал мотивчик, который так и хотелось наиграть на гитаре у костра, мрачно приговаривая: «чудовищ нет на земле». У других появлялось непреодолимое желание бросаться болтами и гайками во всё подозрительное. Отдельная категория людей, как правило, не поддающаяся классификации по возрасту, сразу же замечала небольшую заколоченную церквушку в глубине села, отчего глаза у них начинали светиться, а руки непроизвольно перебирать пузырьки с зельями жизни и маны.

Впрочем, всех их без исключения ждало только разочарование. В Гадюкино не скрывались древние демоны, не было страшных тайн и заколоченных домов, а единственная аномалия этого места — феноменальная запущенность поддавалась, пускай и не сразу, вполне логическому, даже банальному объяснению. Иногда запустение не вызвано никакими проклятиями, происками богов или умыслом разработчиков, которым только дай возможность создать колоритную локацию. Это всего-навсего результат отсутствия интереса вкупе с неуемным желанием каждого прохожего прикарманить всё ценное.

Вдруг всё в селе замерло. Сквозь многочисленную растительность, державшую Гадюкино в своеобразной осаде, кто-то целеустремленно продирался, сопровождая это всё ярким перечислением различного рода пернатых тварей.

— З-яблик гады! Сколько б-баклан можно-то?! П-пеликаны б-баклан!

Наконец неожиданный визитёр, яростно пыхтя, продрался на относительно чистый участок, являя себя миру. Выглядел он совершенно не как орнитолог и даже на зоолога походил слабо. Те нечасто носят доспехи и ещё реже вооружаются двуручными мечами. Зато вот на роль стереотипного рыцаря или, учитывая специфику мира, где происходило дело, паладина этот рослый, черноволосый, коротко стриженный мужчина подходил как влитой. Сам он себя, назло окружающим, идентифицировал как «крестоносец». При этом найти у него у кресты или иные религиозные символы не удалось бы даже при самом тщательном обыске с применением спецсредств. Зато чего было в изобилии, так это кипучей злости человека, которого против его воли выдернули из оружейной лавки, где он присматривал обновки, и заставили спешно бежать полумарафон.

— А ну пошли прочь, ху-ху-хулиганы! — крикнул крестоносец, потрясая кулаком в металлической перчатке и не сомневаясь в действенности слов, побежал дальше, взяв меч на изготовку. — Деус пульт!

Это оказалось более чем действенным средством ведения переговоров. Из ближайшего дома выскочил один непрошенный гость, за ним второй, третий... Выглядели они неважно: как долго плутавшие по лесам и от того слегка одичавшие туристы с лёгким флёром фэнтезийного средневековья, касающимся в первую очередь расовой принадлежности, стиля одежды и оружия. Зато вот стиль речи у них был самый что ни на есть современный:

— Пацаны, засада! Этот псих вернулся! Драпаем!

Впрочем, задолго до этой команды непрошенные гости врассыпную бросились наутек. Слишком хорошо они знали нравы прибежавшего. В особенности был хорошо известен факт, что двуручный меч «психа» — острый, и им очень неприятно получать по вверенному организму.

Конечно же, как и в любой другой вирт-игре с полным погружением, в «Хрониках раздора» разработчики не могли да и не имели права передавать весь спектр ощущений. В первую очередь это касалось именно боли и её разновидностей. Тем не менее и отпускать игрока совсем безнаказанным никто не собирался — так терялась изюминка виртуальной среды. Боль заменялась чем-то иным, тоже весьма неприятным: острым зудом, онемением, чрезвычайно настырными мурашками, жаром, испариной и другими не менее раздражающими эффектами.

На самом деле даже это было излишне — большую часть работы выполняла фантазия человека, а не какие-то встроенные в игру эффекты. Получать мечом по рёбрам было неприятно совсем не из-за зуда или мурашек, а из-за полного погружения в виртуальное пространство со всеми вытекающими. Очень немногим людям в такой момент хватало выдержки, чтобы осознавать, что всё происходящее лишь немногим более реально нежели сон.