Западноафриканская Партия.

1. Трапеза.

-Ну ты и резкий, как понос! - сказал собеседник. Такое сравнение звучало не очень уместно в дорогом ресторане. Но ему было плевать.

Во-первых, Геннадий Шкатов, по прозвищу Шкет, - известный еще с девяностых «авторитет», его переделаешь. Во-вторых, это как раз Валентин без приглашения сел за его столик в дорогом ресторане в центре столицы. Кстати, себе заказал только стакан фреша, а потому Шкатов не мог испортить ему аппетит. Вот только его спутница, лет на тридцать моложе, и явно не дочь и не племянница, поморщилась.

-Разве это резкий! - коротко рассмеялся Валентин. - Был бы резким - с дубинкой бы пришел, один раз по столу этом стукнул, так, чтобы тут бокалы летали ... А мы просто сидим и разговариваем, правда?

Разговор шел на русском. Ведь именно из России был Шкет, и не было уверенности, что он владел английским. Именно поэтому пришел к нему Валентин, а не кто-то другой. К тому же, с ним можно было разговаривать на одном языке не только буквально, но и фигурально.

-Вот уж не думал, что так далеко от дома встречу нашего мента! - рассмеялся и Шкатов. - Это ж надо было столько часов лететь ... Но ты - не следователь и не опер. А кто?

- «Беркут»[1], - сказал Валентин, указав последнее и точно не самое любимое место службы. Это название, считал он, знали по всему бывшему Союзу. Особенно сейчас. Кому надо знать, конечно.

-Украина? - удивился Шкет. - Но, кажется, ваши, кому дома было ... неуютно, поехали к нам, в Россию. Но - опять засмеялся он, - тогда понятно, почему про дубинку вспомнил! Так проще, да?

-Это смотря с кем. А в России мне не уютее. Мне здесь уютно. - Валентин смотрел на «авторитета» в упор. - Именно потому, что у нас здесь ... банд нет. Работаем эффективно. Процент раскрваемости - очень высокий. Сроки большие, за убийство - петля. Это не Евросоюз. Тюрьмы точно не комфортабельнее российских, а есть еще и каторжные работы. К тому же, почти у каждого - легальный ствол, у многих не только дома, но и при себе, для ношения, и законодательство о самозащите - либеральнее, чем в Америке. Я понятно излагаю? У нас очень спокойно. И мы хотим, чтобы так оставалось и дальше.

Это была угроза, но выраженная так, чтобы придраться было невозможно. С точки зрения закона. Девушка, в конце концов, свидетель. Впрочем, Шкатов не будет жаловаться. К тому же, надо было отдать ему должное, он умел держать удар. Взгляд выдержал, отвечал спокойно. Вот только обращался к Валентину на «ты», - но это можно было списать не то, что Геннадий не знал, какое положение занимает собеседник. К тому же, Валентин был моложе... Вообще, посмотришь на этого Шкета, - и не подумаешь, кто он. Невысокого роста, худой, в тенниске, вот, правда, часы золотые на руке, очки недешевые ... Но это само по себе ни о чем не говорит. Кстати, ни одной татуировки. Избавился, или такой «нетипичный» для той среды? Сейчас на его гуляла тонкая улыбка.

 -Ну, ты так все расписал, как будто вызов бросаешь! «А сможет ли этот Шкет здесь что-то сделать?». Был бы я помоложе, - может, и попробовал бы. А так... Я - на пенсии. К тому же, если через два дня, как прилетели, ты к нам пришел, - значит, ваши у меня на хвосте. - На самом деле, придя в этот ресторан, Валентин хотел произвести именно такое впечатление. Шкатов должен был знать, что постоянно находится в поле зрения. - А тогда должны знать, что мы прилетели только вдвоем. Тратить деньги, а не зарабатывать. А это вам должно понравиться.

-Что же, поверю. Пока, - заметил Валентин. Отставил пустой стакан, положил рядом на стол две монеты, - председатель местного центрального банка был консерватором, и поэтому выпускались монеты достаточно большого номинала. Даже в дорогом ресторане можно было заплатить за фреш. А туристы охотно везли их домой, как сувениры. Валентин поднялся и пошел к выходу, чувствуя затылком взгляды Шкатова и его подруги. Вышел из ресторана и, подойдя к автомобилю, сел за руль. У него был выбор, но, зная, что ему предстоит встречаться с «человеком из девяностых», и Шкет, уж наверное, увидит сквозь витрину, на чем он уедет, Валентин сегодня выбрал не «Теслу», а классический «шестисотый» «Мерседес», в милом сердцу русских бандитов «сто сороковом» кузове. Вот только не черный, а белый, и руль был справа, потому что здесь ездили левой стороне дороги. Но Шкет должен был все правильно понять. Тем более, когда начал работать двигатель, на бамперах «Мерседеса» спереди и сзади замелькали синие «мигалки», так что Валентин без проблем влился в плотный поток транспорта - «Тойота», двигавшаяся позади, уступила дорогу. «Мерседес» скрылся за углом, и Шкатов тихонько выругался.

-Меты могут испортить удовольствие от чего угодно, - пробормотал. Но вернулся к еде.

-А что он хотел, на самом деле? - спросила девушка.

-Показать, что за ними сила. - Шкет пожал плечами. - Что они знают, кто я, и следят... Но – пошли они к черту. Я здесь не собираюсь ничего «крутить», так что они только время потратят. А вообще, интересного мальчика они прислали ко мне. Не опер, а бывший «беркут», привык решать дела дубинкой, - сам сказал. Но он не прост, обычного дуболома не послали бы со мной разговаривать. И на «шестисотом» бы он не ездил, но этот, обрати внимание, сам за руль сел. Надо будет узнать, кто же он тут такой. - «Авторитет» снова тонко улыбнулся. - Насколько высоко они меня ценят.

Порт-Коннел был уникальным городом. С самого начала, - едва ли не единственный город в бывших британских колониях, по крайней мере, в Африке, названный в честь ирландца. Но именно Майк Коннел завоевал в свое время для Британии и исследовал эти земли. Казалось, уже название обязывало город быть, не как все. Валентину это нравилось - как нравилась и одна особенность этого города: здесь почти не было дорожных пробок. Это было чуть ли не единственный в мире миллионный город, где была решена эта проблема, но жителей не заставляли отказываться от личных автомобилей. Или от служебных, как в его случае.