Запасные части

ЭПИЗОД 1

Все совпадения имён и поступков персонажей произведения с именами и поступками реальных людей случайны.

ЭПИЗОД 1

Очередная яма на дороге, попавшая под колесо, заставила одновременно выругаться обоих. Шустрая «субару-импреза» жёстко подпрыгнула и покатила дальше, трясясь и раскачиваясь.

– Чёрт тебя дёрнул ехать по этому старому шоссе, – проворчала Людмила.

– Кто-то мне весь вечер по ноге пинал, намекая, что надо быстрее сваливать и возвращаться домой, поскольку дел ещё куча.

– Но это действительно так. Причём из-за тебя, ведь ты всё откладываешь на потом.

– Напоминать надо заранее, – прорычал Павел.

– К тому же ты терпеть не можешь мою маму, – произнесла Люда, надув пухлые губы.

– Можно подумать, ты сама в восторге от этих идиотских посиделок!

Головной свет «субару» выхватывал то вековые сосны, росшие прямо на обочинах, то облезлые знаки ограничения скорости, то остатки разметки на старом, потрескавшемся асфальте. Вот только ямы на дорожном покрытии, пусть редкие, но от того особо коварные, слишком поздно попадали под лучи фар.

– Да, неудивительно, что тут никто не ездит, – пробормотала Люда, увидев пробитый охотничьей дробью очередной указатель. – Уже вторая брошенная деревня. А у тебя вчера стартер не схватывал... И ты говорил, искра куда-то пропадает.

– Не у меня, а у машины, – уточнил Павел, напряжённо следя за петляющей ночной дорогой. – Мы ещё на той неделе отложили денег на запчасти и ремонт.

– Не «мы» отложили, а «ты», – нудным голосом напомнила ему жена.

Павел только скрипнул зубами. Он ненавидел ездить к тёще в загородный посёлок Старые Навески. Пожилая женщина при встрече изображала радушие, но затем, в процессе чаепития, принималась потихоньку выедать мозг зятю и дочери. Начинала с пресловутых «тикающих часиков» и «детей», которые ничего не замечают, хотя им уже под тридцать. Продолжала сетованием на то, что молодёжь нарушает традиции предков, отказываясь жить с родителями под одной крышей. Плавно переходила к похвальбе нынешним порядкам, «забывая» о подъёме налогов, росте тарифов и повышении пенсионного возраста, благо последнее достижение её уже не касалось. Под конец принималась восхвалять ниспосланную Богом очередную волну пандемии. При этом во все зубы открыто радовалась, что «дети» наконец оставили эту гадкую привычку ездить каждую зиму в развратный Таиланд и «собирать заразу по азиатским помойкам».

Словом, Павел всегда покидал дом матери жены с чувством облегчения, но и до предела взвинченным. Впрочем, Люда тоже возвращалась вся на нервах. Без перебранок в авто не обходилось ни разу, хотя при обычных условиях Солодовы всегда общались между собой мирно, весело и ласково. Потому Павел решил в этот раз сократить путь, выбрав старое полузаброшенное шоссе. Оно было короче новой трассы километров на десять, но за последние годы сильно пострадало, и выбор оказался бессмысленным. Увидев наконец сравнительно прямой и ровный участок, Павел поддал газу. Лёгкая, приёмистая «импреза» послушно ускорилась. Стрелка перевалила позорные цифры «40» и приблизилась к «50».

– Смотри, снова в яму не попади, – сварливо посоветовала Людмила.

Весело подпрыгивая на неровностях, машина неслась по шоссе. Павел повернулся к супруге, чтобы достойно ответить на очередную колкость, как вдруг увидел впереди возникшее будто из ниоткуда препятствие. Фары осветили странную фигуру, замершую посреди дороги и словно бы прикрывшую глаза рукой от яркого света.

– Тормози! – завизжала Люда.

Но нога Павла уже и так давила нужную педаль. Солодов повернул руль вправо, к узкой обочине, но с ужасом увидел, что летит прямо в кювет. Ему оставалось полсекунды, чтобы успеть уйти левее и проскочить между пешеходом и торчащим у дороги толстым деревом. И всё бы ничего, но фигура вдруг тоже дёрнулась влево. Ещё секунда – и правая передняя сторона машины с силой ударила в торс ночного бродяги. От толчка «импрезу» слегка занесло, и левый борт своей задней частью со скрипом скользнул по шероховатой коре сосны. Автоматическим движением Павел затянул ручной тормоз, когда машина и так уже остановилась, освещая фарами валяющуюся посреди дороги фигуру с раскинутыми в разные стороны руками и ногами.

– Боже мой, боже мой, боже мой... – начала причитать Людмила.

– Тише, – прошипел Солодов. – Вот же охренеть как повезло. Достань мне фонарь из бардачка.

Не выключая двигатель, мужчина вышел из автомобиля и с замирающим сердцем стал приближаться к пострадавшему. В голове у него крутился безответный вопрос «сколько мне дадут?», и Павел постарался думать о чём угодно, только не о своём незавидном будущем. Следом за ним вышла и Люда – видимо, она взяла себя в руки. Женщина включила фонарик на телефоне и тоже подошла к валяющейся на асфальте фигуре. Павел невольно оглянулся, смотря, как она подходит – невысокая, стройная блондинка. В тонкой изящной руке подрагивает луч света.

Не меньше минуты оба с ужасом и отвращением рассматривали сбитого.

– Это вообще кто? – тихо спросила Люда.

– Не представляю... Человека мы бы не могли так уделать, даже если бы скорость была вдвое выше.

Павел присел на корточки и начал водить светом фонаря, чтобы лучше рассмотреть лежащего.

Издалека пострадавший действительно походил на человека среднего роста. Торс, руки, ноги и голова – всё при нём. Но туловище имело странную форму, более всего напоминающую гантель. Из нижнего утолщения выходили две конечности, не очень-то походившие на обычные ноги. Во-первых, они оканчивались двумя огромными загнутыми книзу пальцами – пострадавший был босиком. Во-вторых, узловатые шарообразные колени, казалось, давали возможность ногам изгибаться во все стороны, в том числе и назад. Руки выглядели не лучше – огромные, двупалые ладони на тонких предплечьях со вздутыми суставами не могли принадлежать нормальному человеку. Голова заслуживала того, чтобы, однажды взглянув на неё, постараться поскорее забыть такое зрелище. Серый шишковатый несимметричный вырост, лишённый волос, обладал несколькими щелями и отверстиями. Те, что могли соответствовать глазам, вдруг открылись, когда вздрагивающий свет фонарей коснулся жуткого лица. Кожистые веки поползли вверх и вниз, обнажив поблёскивающие глазные яблоки – почти чёрные, с едва заметными вертикальными белыми щелями зрачков. Широкий жабий рот приоткрылся и издал странный звук – скрипучий и низкий – точно неумелый музыкант провёл смычком по четвёртой струне контрабаса. Между белыми зубами, очень похожими на человеческие, заметался тёмный язык. Жуткое существо попыталось приподняться, но тут же вновь повалилось на спину и издало страшный вой – несомненно, болезненный. Из угла рта показалась струйка тёмно-красной жидкости, очень похожей на кровь.