Запертый рай

Запертый рай

— Когда я с тобой, я знаю, что рай мне не нужен… Только ты…

Только ты…

Тагас смотрел в стену. Прошло четыре года с того момента, как он сказал эти слова. С того момента, как он отказался ради нее от рая, а она осталась с ним. «Только ты». Сейчас Тагас остался один, а рай для него заперт. Как и для нее. Впрочем, они и не заслужили быть там.

Быстрые глотки огнем разлились по горлу. Единственное тепло, которое у него осталось.

Тагас начал медленно погружаться в сон, как это бывает после уже которой бутылки виски. Только в эти мимолетные секунды он снова чувствовал воздушную перину облаков, легкие поцелуи солнца, а затем проваливался во тьму. Так же, как когда-то парень метеором летел к земле, глядя на все отдаляющиеся золотые врата. Но тогда ему было все равно. Пока воздух нещадно лупил по белоснежным крыльям, на лету теряющим перья, Тагас лишь прижимал к груди крошечный комочек тепла. Ему было все равно на боль, главное, чтобы она была в порядке. Она…она тогда была так напугана, а он так ее любил. Вэллиан. Как же больно ворошить прошлое. Но больше у него ничего не осталось.

Тагас открыл глаза. Головная боль, ставшая уже постоянным спутником, отдалась пульсацией в глазных яблоках. Падший ангел сел и поморщился, схватившись за горящий лоб. Стекло звякнуло, ударившись о пол. Тагас, пошатываясь, встал. Руку пронзило вспышкой.

— С-с-с! — скривился Тагас, изо всех сил сжимая запястье. Боль в нем не унималась, так же как и не унималась извивающаяся змея. Ангел посмотрел на шрам в форме серпента, тянущейся вокруг всей руки. Иногда она просыпалась и впивалась ядовитыми клыками прямо в плоть. И было никак не достать любимицу Люцифера из-под кожи.

Когда Тагас и Вэллиан скитались по земле, опьяненные любовью, их схватил изгнанный ангел. Он продолжал работать на Бога, их отца, а никто наверху и не знал об этом. Люцифера не изгнали, а избрали. Ангел ловил непослушных, неверных Отцу и крестил их змеей. До скончания дней рептилия будет привносить боль и муки в их жизни и никогда, никогда не пустит в рай. Но что влюбленным до невзгод! Они и это были готовы преодолеть. Были…

Дверь из двухэтажной квартиры захлопнулась за Тагасом. Годы, давно превратившиеся для него в вечную пытку, помогли ему набрать власть в мире людей. Все еще имея толику ангельской силы, он умел чувствовать людей, понимал, что им нужно, чего они желают, что они ощущают. Озлобленный на весь мир, падший ангел нашел легкий способ наживаться на других. Отбросив совесть и чувство вины, он лишь шел вверх. В глубине души Тагас надеялся, что его сбросят с этой бесконечной лестницы, и сизифову труду все-таки придет конец, но его все не было видно.

Тагас шел по улицам словно в бреду. В последнее время такие дни бывали все чаще. Он бродил в беспамятстве часами, хватаясь за обрывки ясного сознания. Так было и сегодня. Ангел остановился лишь на пороге церкви. Как он здесь оказался и что делал в этом месте, от которого воротило сильнее, чем от дешевого алкоголя, Тагас не знал. Он хотел было уйти, но дверь за ним закрылась. Началась служба.

«Нет ничего, что я бы не вынес, даже двух часов воспевания отца», — решил Тагас, сев на дальнюю скамью и закрыв глаза. Он до последнего надеялся, что уснет.

— Первый раз на службе?

Тагас вздрогнул. Кажется, он и правда заснул. Народу в церкви поубавилось, остались лишь те, кто исповедовался или молился на жестких скамьях. Рядом с Тагасом сидела миловидная девушка с пышной косой светлых волос в ситцевом сарафане в цветочек.

— Случайно забрел, — буркнул Тагас, все еще не понимая, что этой девушке понадобилось рядом с ним.

— Я тоже пришла к Богу по случайности. Только становление женщиной открыло мне глаза на правду, на его замысел.

«Становление женщиной? Это что вообще значит?» — подумал Тагас, теперь заинтересовавшись набожной незнакомкой.

— Когда я была мужчиной, — продолжала она, — я все время злилась, потому что понимала, что со мной что-то не так, но не знала, что именно. Затем на меня словно снизошло озарение. Я была создана женщиной, но во время беременности моя мать злоупотребляла алкоголем. В наказание за ее грехи я была рождена в мужском теле. Но после смерти матери, искупления всех ее грехов, я была готова принять свою участь, стать той, кем мне предназначено.

«Она просто решила сменить пол, и теперь это заслуга Боженьки», — с отвращением подумал Тагас, а девушка только улыбнулась ему.

— Нам бывает сложно найти себя, настоящих себя в жизни, но нужно следовать своему сердцу, ведь оно может говорить с Богом. Он приведет и тебя к твоей судьбе.

Тагас уже хотел излиться желчью на своего отца, на религию и, в конце концов, на все человечество, но, глядя на наивное, почти кукольное лицо, просто не смог сказать ничего злобного. К тому же, он, будучи ангелом, хоть и падшим, знал, что эта девушка хочет и чувствует. А она действительно хотела помочь Тагасу, видела или, может, ощущала, что с ним что-то происходит. Девушка всей душой верила, что Бог сможет спасти заблудшую душу Тагаса, ведь именно Он привел ее к своему женскому началу. Что ж, пусть так и думает, если это делает ее счастливой. В конце концов, каждый живет, как он хочет и как ему проще.

— Спасибо за наставление, но мне пора, — Тагас встал, и массивный кулон качнулся на обнаженной груди. Выглядел он довольно по-бунтарски и уж точно не как христианин. Длинные, до плеч волосы, серьги в хрящах и мочках ушей, рваные черные джинсы, расстегнутая почти на половину шелковая рубашка болотного цвета, выглядывающая из-под закатанного рукава шрамированная голова змеи. Но девушка сочувственно улыбнулась парню и уже в спину сказала: