Записки алхимика

Пролог

Мой лук валяется со сгнившей тетивой,

Все стрелы сломаны – я ими печь топлю.

В.С. Высоцкий «Истома ящерицей ползает в костях»

Тяжелое свинцовое море простиралось до горизонта. Вид этот уже порядком поднадоел. Какую уже зиму подряд он любуется им? Со счету уж сбился. Молодой светловолосый человек по имени Сал выпустил дым, с силой вогнал лопату в землю, едва припорошенную свежим снегом, и оперся об дерево.

Зимой город был единственным местом на Хоринисе, где можно было хоть что-то заработать. Лендлорды и фермеры избавлялись от самых ненужных рабочих, но Сал всегда уходил сам, еще осенью, едва собирали урожай и получали заработанное за лето.

Двадцать четыре года… Не думал он, что доживет до этих лет… Точнее, что он вообще никак не продвинется в своей жизни.

Как был он в шестнадцать лет бродягой, перебивающимся случайными заработками, так им и остался. Никакого продвижения.

Единственным его увлечением были травы. Он знал практически все виды зелени, произрастающие на острове. Он летами выходил все леса, ища что-то новое и необычное. Самое интересное он приволакивал в город и продавал с рук любителям алхимии, которыми Хоринис славился со времен самого основания. На всякий мусор вроде огненной крапивы он даже не смотрел. Как он понял потом, ошибался. Редкую травку вроде царского щавеля брали лишь два человека в городе – алхимики Константино и Рубеус. Прочим же был нужен как раз этот мусор, мелочевка, не имеющая никакого значения для ценителя. Всем нужно было лечение, а не труд травника, прошедшего пол острова ради помятого корешка. Это выбешивало…

Сал лопатой прихлопнул землю. Теперь в дело вступает дряхлый Маг Огня, еле передвигающийся, но почему-то именно его всегда звали, когда нужно было отпеть бездомного. Видимо, ни на что более он способен не был.

Сал присел на упавшее дерево и достал из поясной сумки сильно потрепанный свиток. Это было его главным богатством. Алфавит…

Он не умел читать. Ну как, он учился. Он знал, как читается каждая буква, как она произносится, как она начертается на бумаге, но складывать из букв слова у него получалось крайне плохо.

Дойдя до буквы «о», Сал услыхал, что старик-маг закончил читать молитву.

Душа еще одного бродяги упокоена. Сал не знал, как его зовут. Ему это было неинтересно. Сколько их, подавшихся работать на королевские рудники и не вернувшихся домой, на материк, где идет перманентная, как зелье, война.

Сал никогда не стремился идти работать в Миненталь. Знал, что это зачастую путь в один конец. Платят там много, да. Но за пределы территории около шахты не выпускают неделями, работают практически с рассвета до заката с небольшими перерывами. Однозначно, это не для Сала.

Работа на сегодня закончена. Маг Огня брезгливо протянул шесть монет. Сал взял их с не менее брезгливым выражением лица. Никогда он их не любил, этих зажравшихся кретинов в красных робах, возомнивших себя посланниками бога на земле. А есть ли он, этот самый Иннос? Сал давал ответ однозначный – нет. Иначе его жизнь сложилась бы по-другому.

Трое бедняков, подрабатывающих копателями могил, пошли обратно в Хоринис. По дороге назад, как обычно, выпили какого-то поганого самогона, угостили Сала, тот не отказался – один черт, заработать на нормальную выпивку у него не получалось.

Он жил в Хоринисе, снимая койку в доме у негритянки Эдды и ее мужа. Это было самое дешевое жилье в городе, которое он смог найти. Впрочем, дешевизной там и не пахло, по крайней мере, в планах хозяина дома. Но Сал платил только десяток золотых в неделю, и то платить получалось не всегда. Кажется, сегодня день платы. Салу отогнал от себя эти мысли. Денег не было.

Но неприятности все же ждали его. Причем крупные. Муж Эдды, огромный негр по имени Саттон во дворе колол дрова. Завидев постояльца, он приостановил свое занятие и двинулся навстречу Салу.

- Слушай, когда деньги будут?

- Я на той неделе платил.

- Да? А на этой?

Сала очень раздражал Саттон. В отличие от своей жены, милой тихони, он был просто зверь. За кусок металла готов был любого на куски порезать. При этом, на удивление, он мнил себя истинным верующим, регулярно совершал походы в часовню у монастыря Инноса, совершал пожертвования. Сала всегда удивляло это противоречие в характере его домохозяина. Даже сейчас недалеко от него стояла маленькая статуэтка Инноса. Противно даже как стало. Большего лицемерия он не видал еще нигде. Богомолец-вышибала, сказать кому, не поверят.

- Нет пока золота.

Саттон поставил колун возле чурбана и, покачиваясь на ходу, направился к постояльцу, шумно втягивая в себя воздух.

- Значит, на вино золото у тебя есть…

Чертов негр! Учуял же.

- Это меня угостили…

- Кому ты лгать вздумал! – Саттон распрямил плечи и попытался схватить Сала за плечо.

Тот не сплоховал - откинул руку. Второй показал, что может ударить.

- Ты кем себя возомнил? А ты кто вообще? Ты смеешь лгать? Как ты будешь отвечать перед Инносом?

- Да пошел ты … Со своим Инносом, - уставший Сал уже не контролировал свои слова. Но извиняться он не стал – не хотелось унижаться перед черт пойми кем себя возомнившим

На удивление, он не ударил, и даже не сказал ничего. Просто резко бросился в дом, изнутри раздались голоса, удивленный, женский, и раздраженный, мужской, шум, потом негр показался в двери с грудой вещей. Вещей Сала.

Он швырнул вещи постояльца в самую грязь.

И захлопнул дверь.

Сал медленно двинулся подбирать вещи с земли – благо, их было немного. Черт, небольшого кошелька, спрятанного в груде тряпья, нет. Сволочь. Конечно, там было от силы монет пять, но все-равно обидно. Урод.