Записки Данталиана

Сто и одно сердцебиение назад - Часть 1.2

Четыре древнейших народа были впервые за всё своё существование объединены в одно великое войско, и все они пошли за своими могущественными богами. Которые решили раз и навсегда уничтожить тёмный портал, отравляющий здешние земли корнями хаоса. Впервые и сами боги ступили на тропу войны плечом к плечу с людьми, ведь именно они были тем самым недостающим элементом, нужным потерянным механизмом в человеческих сердцах, чтобы побороть любой страх перед грядущим и забыть накопившиеся обиды за много столетий сосуществования. На семнадцатый день неподдающееся глазу войско уже стояло у великих стен и оставался всего день до того, как протрубит последний рог и металлическое небо обрушится на земли демонов объявляя начало священного похода. Семнадцатый день был и последним, когда с небес падают ледяные лепестки неизвестного далёкого древа принося с собой прохладу и красоту даже этим мёртвым умирающим землям. Начало праздника ознаменовала высоко поднятая тяжелая деревянная кружка, а его конец наступил лишь после последней капли сладкого медового алкоголя с нотками дуба. И так вся ночь прошла в лучших традициях столицы Минтарн, когда и моря крепчайшего алкоголя кажется слишком мало.

Утром восемнадцатого дня с небес упал последний ледяной лепесток, прилетевший с порывом бушующего холодного ветра. Он коснулся тёплой ладони бога, стоявшего на высокой стене, желая рассказать о себе и показать всю красоту неизведанной проклятой земли далеко за морем. Рассказать о грусти, которая томится внутри него. Поведать о блуждающем среди колючих снегов одиночестве с невероятным кладбищем секретов, которые останутся таковыми ещё множество веков. И кажется словно это была его последняя воля, прежде чем он испарится и оставит свой след глубоко в памяти, как чарующее своей тайной мимолётное воспоминание. Солнце коснулось своими тёплыми лучами бескрайние и без того засушливые земли, ослепило проходящих мимо до блеска начищенных доспехов только-только проснувшихся после яркой ночи солдат и дало начало новому дню.

Но не успел трубач дать сигнал о начале нового дня, как грязная, наспех сделанная на коленке чёрная стрела, была выпущена со стороны проклятых тёмных земель. С безмолвием на своём синем кончике острия она опередила трубача и принесла с собой вечный сон для его маленькой жизни. Скрываясь за яркими лучами утреннего солнца, она тихо прорезала воздух и вонзилась в мягкую шею солдата уже приложившего губы к рогу. И лишь утопающий в крови голос успел тихо пролететь по округе, не потревожив даже мимо пролетающих мух. Его тёплое, ещё с бьющимся сердцем тело пошатнулось, а глаза с лопающимися капиллярами мелькали из стороны в сторону в поисках скрывающегося врага. Ещё несколько секунд разум солдата поддерживал в теле жизнь, а тёмная кровь тем временем покидала свой дом и ручьями лилась на грязный камень. Тело обмякло, руки опустились, синеющие пальцы больше не могли держать рог, сделанный из серой кости давным-давно убитого демона. И невероятно быстро посиневшее тело солдата, глухо упало со стены на одну из палаток в которой досыпали свои последние минуты его жутко пахнущие алкоголем товарищи. Проходящие мимо и ничего не понимающие солдаты побежали на помощь своему другу, упавшему со стены прямо на палатку. Внутри которой к счастью никто не пострадал и два полуголых солдата благополучно выползли из-под неё ничего не понимая. Но стоило разобрать завал и увидеть уже почерневшее тело, внутри которого словно сотни сине-чёрных червей устроили своё гнездо и раздували тело бедняги. Да так сильно, что казалось оно вот-вот лопнет и разбросает по округе его внутренности.

— Инсензия… — прошептал кто-то в толпе. Все солдаты в страхе тут же сделали несколько шагов назад от синеющего или правильно сказать уже чернеющего на глазах трупа и посмотрели наверх, на то самое место с которого свалился трубач.

— Чёртов яд прогнивших до костей падальщиков!

— Нападение! — заорали все в толпе и разбежались по сторонам крича во всё горло.

— Нападение… нападение… нападение… падальщики за стенами! — кричали солдаты совершенно не ожидавшие, что кто-то осмелится на них напасть.