Записки историка

Записки историка

17 июня

Заседали. Согласно новой линии, которой придерживается управление науки и образования, все историки – ленивые бездари. Нас будут систематизировать.
Согласно новому постановлению, учебники пишем отдельно для каждой страны. В управлении пояснили, что это способствует систематизации исторической науки. Академик Андрей Валерьевич Иванов, всю жизнь изучавший Месопотамию, приуныл, потому что с Месопотамией нынче проблемы. На запрос в управлении ответили, что нельзя быть специалистом по нескольким странам, нужно выбрать одну. На вопрос, что делать с Вавилоном, сообщили, что раз сейчас никакого Вавилона нет, то и его историческая ценность весьма сомнительна. Остаток дня Андрей Валерьевич на весь факультет громко ругался на древнешумерском.
 

19 июня

Академик Иванов уволился. Когда спросили, куда он теперь, ответил: «В Месопотамию». Плюнул, выругался и вышел.

Тем временем, как нам систематизироваться никто понятия не имеет. Декан, Михаил Русланович, позвонил в управление, спросил, можно ли начинать переписывание. Ответили, что составляют график совместной работы историков на факультете, скоро вышлют. Михаил Русланович понял превратно и на радостях назначил общее собрание, на котором сообщил, что, по всей видимости, от «этого идиотского постановления» отказались. Скорее всего, просто курс симпатий поменяют и оставят в покое. Гадали, кого теперь назначат врагами, если и коммунисты, и капиталисты уже были. Андрея Валерьевича пока что решили не трогать, пусть немного успокоится.

После обеда прислали график и указания к новой системе. Половине факультета захотелось к Андрею Валерьевичу в Месопотамию. Кафедры у нас теперь разделены по странам, но на всех кабинетов не хватает, поэтому на бывшей кафедре востоковедения я теперь занимаю корейский угол. А так как с корееведами у нас негусто, я теперь ещё и завугол. И с этим я бы ещё смирился, но лаборантка Ксюша решила, что из всех углов предпочитает именно корейский. Быть беде.

По новым правилам необходимо письменное подтверждение наличия/отсутствия межкультурных влияний для каждой отдельно взятой страны. Перечитали раз семь до того, как поняли, чего от нас хотят. Некоторое время слышались лишь вдохи и выдохи разной степени напряжённости, слова категорически не подбирались.

Первыми в себя пришли египтологи, потому что с них вся эта вакханалия, по тому самому графику, начиналась. Переглянулись и пошли на кафедру английской филологии, получать подтверждение, что в древнеегипетском языке нет влияний староанглийского. Это, конечно, и так понятно, но нужно доказать. Как доказать то, что и так понятно – хрен его знает.

Со страхом жду понедельника.

21 июня

Утром в корейском углу на корейской кафедре меня встретила улыбающаяся Ксюша, окружённая идеальными лицами таких же улыбчивых корейских юношей, явно участников какого-нибудь всем кроме меня известного бойз-бенда. Теперь корейский угол корейская кафедра выглядит как комната девочки раннего подросткового возраста. На вопрос, куда делась маска традиционного корейского театра XIX века, подаренная Сеульским университетом, Ксения решительно заявила, что маска старая и страшная и совсем не подходит для привлечения истинных ценителей корейской культуры. В ответ я немного грубо потребовал вернуть маску на её законное место. Ксюша разрыдалась и, причитая, что никто не ценит её стараний, вытащила откуда-то из дальних глубин стола злополучную реликвию. Я повесил маску на стену. Теперь она аккуратно закрывает лицо одного из солистов. Выглядит действительно пугающе.

Тем временем жду египтологов. Будем писать о взаимном влиянии древнеегипетской и древнекорейской цивилизаций. Влияния никакого нет, но это опять нужно доказать. Звонил в управление, спрашивал, можно ли писать об эпохах, когда никаких влияний не было. Ответили, что отсутствие влияния должны подтвердить все специалисты. Подловил приятеля с египетской кафедры Александра Николаевича, спросил, можно ли подтверждение поставить задним числом. Он вздохнул, похлопал по плечу и покачал головой.

- Так уже от Аргентины просили. Половину кафедры уволили, а по Аргентине только один человек был…

- А как же тогда половину-то? – озадаченно спросил я.

- Уволили и сразу обратно приняли. Одного приняли, одного уволили, из двух остался один. Шутим мы так. Только вы об этом не распространяйтесь, а то к нам математиков пригонят. Их и так пригонят – обосновывать научную ценность древнеегипетской математики – но это мы ещё выдержим. А вот высчитывать половину кафедры истории Аргентины… – он не договорил, махнул рукой и, быстро оглядевшись по сторонам, проследовал в свой кабинет.

22 июня

Александр Николаевич в больнице. Инфаркт. Сегодня пришло постановление, что в целях систематизации исторической науки, история всех стран будет переписываться в алфавитном порядке. Египет откладывается. Ждём специалистов по Австралии. Даже не знал, что у нас такие есть.

Позднее

У нас таких нет. В австраловеда (или австралолога – ещё не решили) переквалифицировали Петра Евгеньевича, который раньше изучал колониальную Британию. Он, конечно, пытался протестовать, но даже ему самому понятно, что больше некому. Со слабой надеждой спросил, может ли он, будучи специалистом с рядом опубликованных исследований, хотя бы про влияние Великобритании написать самостоятельно. Из управления пришёл ответ, что, раз Пётр Евгеньевич считается специалистом по Австралии, он не может наверняка знать, о британском влиянии, и обязан пройти консультацию у компетентного историка. Пётр Евгеньевич в довольно экспрессивной форме попытался донести информацию, что в его компетентности не сомневается историческое сообщество учёных всего мира. В управлении пообещали разобраться, почему австраловед (называем пока что так) занимается не своим регионом, а вводит мировую историческую науку в заблуждение, позоря честь университета и отечественной исторической науки в целом. Теперь Пётр Евгеньевич вместе с Александром Николаевичем в одной палате. В том, что они в ближайшее время будут обсуждать египетско-австралийские отношения, мы как-то сильно сомневаемся.