Записки лжецов

Глава 39

- Спешу вас обрадовать, тест отрицательный! Вы здоровы.

Дежурный врач-терапевт, женщина средних лет с улыбкой наблюдала за ее реакцией. Слова, давшие Сати пропуск в дальнейшую жизнь, эхом отразились от бездушного кафеля, который не мог разделить ее радости, как и горя тех, кто слышал совсем другой вердикт. Девушке подумалось, что для такого известия здесь должна быть припасена как минимум пара петард и хлопушек с конфетти. Облегчение было почти физически ощутимым. Хотя сделанному дома экспресс-тесту Сати вполне доверяла, ожидание здорово подточило эту убежденность. Сати постаралась скрыть искреннюю радость, чтобы врач не догадалась, насколько ей было страшно – она не любила показывать свою слабость.

- Спасибо, - сказала она и едва не спрыгнула со стула, чтобы поскорее оказаться за дверью пресно-белого кабинета.

День в ожидании результата анализа. Сати нарочно запрещала себе искать в интернете что-нибудь о ВИЧ, чтобы не накручивать, не выискивать у себя симптомы, которые могли быть простым совпадением. Она продолжала уверять себя, что с ней и Хади все в порядке. Она не могла себе представить, что было бы, подцепи она вирус. Из плюсов - возможно, Лаура помирилась бы с ней из жалости. Ну и Илез бы отвял раз и навсегда… Впрочем, он и так на горизонте не появлялся.

Сати вышла из кабинета, и навстречу ей поднялся Хади – он шел вторым.

- Ну как? – с волнением спросил он.

- Все в порядке, отрицательный! – Сати обняла его, но Хади быстро отстранился. С тех пор, как он увидел две полоски, нарочно или неосознанно, но он держался от нее подальше. - Я уверена, все будет хорошо.

Сати постаралась смотреть на него бодро, но Хади отвел взгляд.

- Все будет хорошо, - повторила она, желая его подбодрить.

Хади кивнул и прошел в кабинет, а Сати села в кресло в длинном пустом коридоре. Она все же не больна. О, Всевышний, какое же это счастье – знать наверняка.

«Спасибо Тебе! Спасибо! – еле слышно прошептала девушка. – Прошу тебя, защити и его тоже. Пусть тест ошибся! Пусть у него не будет этой гадости! Он много грешил, но он не заслуживает такого!»

Все время, пока муж отсутствовал, Сати не могла сосредоточиться ни на чем другом, кроме этой простой молитвы. Теперь, когда страх за себя прошел, беспокойство за Хади возросло многократно. Она твердила себе, что это просто ошибка. Она верила, что мысль имеет свойство материализовываться, и нельзя настраивать себя на плохой исход.

Хади задержался в кабинете дольше, чем она. Когда он вышел, Сати поднялась ему навстречу, ища признаки радостной вести. Но Хади отвел взгляд и сел, и ей пришлось опуститься рядом с ним. Он потер лицо руками, словно очень устал, и уставился в одну точку. Сердце Сати екнуло.

Все кончено.

Она все ждала, когда он вдруг воскликнет, что это шутка и он здоров, крепко обнимет ее и отпустит пару своих коронных острот. А он все сидел и таращился куда-то за пределы стены напротив, за пределы этой жизни.

- Хади? – осторожно позвала Сати. В глазах уже щипало от слез.

И «вдруг» произошло. Он склонил голову и закрыл глаза. Из-под черных ресниц по щекам скатились две слезинки и быстро затерялись в щетине. За ними поспешили еще две, и еще - Хади плакал, впервые на ее глазах.

Наверное, нет хуже зрелища, чем когда плачет мужчина. Это значит, что выхода нет даже для его силы и воли. Это значит, что вся его мощь, хитрость, расчетливость и власть не могут разрешить проблему, с которой он столкнулся. Сати смотрела, как без единого всхлипа, зажмурившись, плачет Хади. Ей хотелось вопить от отчаяния, бить его, ругаться – делать хоть что-нибудь, чтобы этого не видеть, вычеркнуть это зрелище из памяти. Он был сильным, она это знала. Несмотря на рост, он был невероятно сильным духом человеком… И сломался в момент.

Хади закрыл лицо руками и начал плакать по-настоящему.

- Мы что-нибудь придумаем! – затрясла его Сати. По щекам сбегали теплые ручейки слез, но она не обращала внимания. – Хади, не смей раскисать! Слышишь? Мы что-нибудь придумаем!..

Она обхватила его руками и прижала к себе. Хади вцепился в нее и плакал, сдерживая всхлипы, тяжело дыша, уткнувшись в ее плечо.

Спустя пару минут ему все же удалось взять себя в руки. Он отвернулся от Сати, стыдясь своего малодушия, и поднялся.

- Никому не говори, - велел он. – Ни единой живой душе. Для своих придумаешь что-нибудь. Скажешь, что я тебя избил или привел бабу. Беременную, кстати, - он попытался улыбнуться, но вышла гримаса боли. – В общем, что угодно, только не то, что у меня ВИЧ.

- Я… не понимаю, о чем ты? – удивилась Сати. – Я могу вообще ничего не говорить, зачем что-то врать?

- А как ты объяснишь, почему мы разбежались?

- Что?..

Сати, не веря своим ушам, поднялась с места. Как обычно она смотрела на него сверху вниз, но ощущала себя крошечной и беспомощной.

- Я… - Хади взглянул на нее и судорожно сглотнул. – Я даю тебе развод. Спасибо тебе за все. Ты, пожалуй, лучшая девушка, с которой я когда-либо… встречался.

Хади зашагал прочь по коридору, а она растерянно смотрела ему вслед. А что еще? Он поступил благородно, он должен был отпустить ее в такой ситуации. Не подвергать риску. Взять всю вину на себя. Но вот почему-то облегчения Сати совершенно не испытывала. Больше всего ей хотелось броситься за ним, удержать… Нет, идти с ним вместе. До конца. В тупик?

- Подожди! - Сати догнала его, он обернулся. Больше всего на свете ей захотелось просто его поцеловать. – Мы ведь друзья?

- Да, конечно, - сказал Хади. – Я просто… должен побыть один. Все это переварить. Потом созвонимся, тамам мы?

- Тамам… - дрожащим от слез голосом ответила Сати.

Когда Хади ушел, она снова опустилась на скамейку и, шмыгая носом, уткнулась в салфетку. Расчет был простой – отреветься сейчас. Перед мамой и Лаурой она должна быть железной женщиной, не потерпевшей унижения изменой.

Внезапно на ум Сати пришел другой тест, без полосок: