Заповедник морлоков

Похмелье

   Вид у прибывшей компании был ужасен: мокрые, грязные, убитые произошедшим у них на глазах.

   – Дина погибла, – произнесла Мила хриплым голосом. – Лёха сейчас за обвалом, а может быть – и под. Надо его спасать.

   Ирена вскочила, нахмурив брови, и коротко бросила:

   – Зайди, умойся. Я сейчас подойду и всё сделаю.

   Мила ушла в соседнее помещение, а Ирена приказала Крымову и Максу: «Садитесь, мы быстро», и самолично дотолкала их до дивана.

   – Погодите-ка! – она нахмурилась. – Вы ранены?

   Только сейчас Дмитрий заметил разорванный на левой руке комбинезон; К счастью, рана была неглубокой.

   – А это не опасно? – забеспокоился он. – Гангрена там, или столбняк.

   – Я всё сделаю, – заявила Ирена. – Столбняк бывает от укуса собаки. Мы сейчас обработаем так, что ни одна гангрена не доберётся.

   Она столовым ножом разрезала рукав, ловко обработала рану спиртом и аккуратно забинтовала. Затем Истомина достала откуда-то бутылку водки и разлила по двум кофейным чашкам.

   – Выпейте, вам надо, – заявила она, посмотрев на Дмитрия. – Вы остаётесь за старшего, выпейте.

   Крымов неловко опрокинул кофейную чашку в рот и, собравшись с силами, проглотил. Потом дал другую чашку в руки Максу. Тот пил маленькими глотками и после каждого хватал ртом воздух.

   – Ещё? – спросил Дмитрий, но Макс покачал головой.

   – Из-за меня, – простонал он. Крымов неловко приобнял его и потряс за плечи:

   – Нет-нет. Так вышло, – больше ничего путного не приходило в голову.

   Наверное надо было куда-то бежать, действовать, спасать, но сил уже не осталось; подлый диван словно засасывал в себя человека и его мысли.

   Ирена с Милой вернулись довольно быстро. Владелица турбюро, как всегда, держала себя и ситуацию в руках:

   – Сейчас Мила отвезёт вас переодеться, и вы отправитесь домой.

   После всего, что случилось, слово «домой» прозвучало дико.

   – А… Лёха и Дина?

   – У меня есть силы и средства, чтобы о них позаботиться.

   «Позаботиться» прозвучало весьма двусмысленно и рождало плохие ассоциации, но оставшиеся невредимыми экскурсанты ни в какие спасатели не годились. Ирена была права.

   – Вот ещё, – добавила она. – Поскольку экскурсия прошла совсем не так, как мы планировали, «Белый квадрат» вернёт ваши деньги..

   – Мои деньги? – переспросил Крымов. – Нет, пусть они лучше пойдут на памятник бедной Дине.

   – И мои! Мои тоже, – подал голос Макс. – Обязательно.

   – Хорошо, – кивнула Ирена, – так и сделаем.

   Когда они выбрались на свет божий, их встретило редкое для Петербурга погожее утро – свежее и бодрое, не ведавшее о людских проблемах и несчастьях. Солнце уже сияло вовсю и даже пыталось пригревать. Яркий свет так ослепил выходцев из подземелья, что они некоторое время просто стояли, пытаясь раскрыть сощуренные глаза. Крымов помог Максу добрести до знакомого красного микроавтобуса.

   Мила не лихачила, как Ирена: ехала быстро, но по правилам. Дмитрий смотрел в окно на радостный солнечный город и не узнавал его, – где-то в глубине его разума плескались комнаты кошмаров и чёрная неизвестность. Они молчали всю дорогу, не зная, как себя утешить, – таких чудовищных дней в их жизни ещё не встречалось.

   Молчаливая троица подошла к домику на кладбище и встретила полосатого кота Фредди, нежащегося на солнышке на той же самой полуживой изгороди. Взглянув на измученных людей, он сбежал – просто исчез в пахнущей полем траве. Войдя в дом, Мила села за стол в гостиной и замерла, обхватив голову руками, она даже не расстегнула свой комбинезон. Дмитрий помог Максу войти в «комнату для мальчиков» и раздеться. На левом боку юноши он заметил старый шрам, больше никаких повреждений не было. Крымов достал из шкафчика вещи паренька и сказал:

   – Давай помогу.

   Макс, сидевший в одних плавках на стуле, попытался встать и, словно под тяжестью свалившихся на него бед, медленно осел на пол.

   – Что я наделал? – выдавил он.

   Крымов подумал, что у него нет никакого подходящего ответа на этот вопрос. Как объяснить человеку, что его заставил совершить убийство неведомый урод? На стенах комнаты висели беспросветные, мрачные репродукции, которые давили и мешали думать. Он перевёл взгляд на Макса и, потрясённый увидел, как тот сидит, подтянув ноги к плечам и опустив прикрытую руками голову. Тёмные впадины между плечами и головой выглядели в полумраке как пустые глазницы , а треугольник из разведённых голеней и сомкнутых стоп – как кричащий рот черепа. Перед ним сидел человек, напоминавший страдальческий крик. Чтобы избавиться от страшной картинки, Дмитрий набросил на паренька рубашку.