Защитник

Защитник

Митрий Саныч Понырин уныло плелся с автобусной остановки к себе домой. Это был нестарый еще мужчина, правда, наполовину седой, в поношенной куртке - впрочем, целой и не слишком грязной. Он шел без шапки - благо, сентябрь выдался теплый - и не разбирая дороги: то и дело наступал в грязь своими старыми, потертыми ботинками. У него были деньги, чтобы купить новую обувь, а вот желания идти в магазин, выбирать, примерять - нет. Ему не было еще пятидесяти, он был военным в отставке - прошел Афганистан, попивал одно время, так что жена ушла вместе с обоими детьми. Трудно ее судить: за время, что Митрий Саныч провел в обнимку с бутылкой, дом и хозяйство обветшало: крыша прохудилась, титан сломался, мебель состарилась... а починить и обновить это все было некому. Так он и остался один.

Были в жизни капитана в отставке Понырина и светлые пятна: например, дружба с молодым человеком по имени Илья - 23-летним красавцем-мужчиной, поборником здорового образа жизни и к тому же боксером. Хороший мальчик - чистый, открытый, наивный... Митрий Саныч любил думать о нем - так он заглушал тоску в сердце и помогал себе надеяться. Вот и теперь он месил сентябрьскую грязь на дороге к дому, думая об Илье. Парень звонил недавно, узнавал, как дела - он регулярно звонил, беспокоился за старого вояку, как бы тот не запил снова. И ради Ильи Митрий Саныч держался. Ради его веры в прекрасное будущее... может быть, это возможно - сохранить ее на всю жизнь?

Щекочущие нос трогательные мысли капитана Понырина были прерваны какими-то криками - женскими и мужскими вперемежку. Они доносились из соседнего домика - почти такого же обшарпанного и покосившегося, как у Митрий Саныча - и явно носили тревожный характер. Не раздумывая, капитан повернул к источнику шума. Ситуация прояснилась быстро: не очень трезвый и совершенно бешеный лысый мужик трепал мальчика лет пяти, а молодая, но замученная женщина пыталась его отобрать. Обычная семейная ссора, но так как силы явно не равны, Митрий Саныч решил вмешаться:

- Ээ, любезный! - обратился он к озверевшему мужику. - Ну-к, отпустите мальца!

- Чего? - взревел тот, бешено сверкая глазами. - Ты кто такой?!

- Это сосед наш, через улицу живет! - пискнула его баба. Надо же, а ее лицо было капитану совершенно незнакомо...

- Любовник, что ли, твой? - тут же по новой разгневался мужик.

Митрию Санычу стало одновременно смешно и приятно: не так уж все плохо, если его принимают за любовника 30-летней женщины.

- Да ты что, Сережа?! - взмолилась она, чуть не падая на колени. - Я даже не знаю, как его зовут!

- Митрий Саныч, - представился Понырин, не протягивая, конечно, руки зверюге. - Вы, товарищ, ребенка отпустите и объясните, что происходит. А то пока не понятно, просто по морде вам съездить или надо сразу милицию вызывать.

- Че?! - Сережа действительно отпустил мальчика, а потом попер на капитана, но Понырина таким было не пронять: вряд ли кто-то или что-то способно превзойти то, что он видел на войне.

Однако, чтобы не отступить и не уткнуться в грудь злодея (он был на голову выше Митрий Саныча), пришлось дать ему под дых - Сережа сложился пополам и принялся хрипло сыпать нецензурными словами. Немного отдышавшись, вскочил и кинулся на капитана, но как тот и предполагал, обладал только примитивными навыками боя, поэтому Понырину ничего не стоило уложить его на лопатки.

- Ты кончай буянить, - сказал он, присев на корточки над поверженным агрессором, - а то милицию вызову, чтоб они тебя забрали...

- Не надо милицию! - взмолилась женщина. - Он только вышел по УДО, его же сразу обратно в тюрьму посадят!

Митрий Саныч понимающе покачал головой.

- Пойдем, поговорим, - кивнул он ей в сторону своего домика и взял перепуганного мальчика на руки.

Сережа почему-то не возражал, и его женщина подчинилась. По дороге они познакомились: ее звали Машей, а малыша - Витей. Дома Понырин поставил на плиту чайник, достал чашки из буфета, вазочку с конфетами. Витя сразу принялся за них.

- Ну рассказывай, - сказал Митрий Саныч, - как ты докатилась до жизни такой.

- Да я... - Маша всхлипнула. - Я просто... Я не знаю... Нет, не так. Сережа - он на самом деле хороший, он нас любит, просто он вспыльчивый очень...

- Ну-ну, вспыльчивый, - вздохнул Понырин. - Ты это врачам в травмпункте расскажешь, когда приедешь туда с проломленной головой. Или ребенка привезешь. Он уголовник, понимаешь? И тебе же лучше, если его сейчас обратно в тюрьму посадят.

- Так ведь он потом еще злее станет! - прошептала Маша, и по ее впалой щеке скатилась слеза.

Это была очень худая женщина, Митрий Саныч только сейчас обратил внимание: вся одежда висит, руки как палочки, скулы и ключицы торчат. Одни только глаза на пол-лица - все богатство, и те в темных кругах. Капитан опять вздохнул:

- Эх, и как тебя угораздило с ним связаться? Ты сама-то кто, чем по жизни занимаешься?

- Учитель младших классов.

Понырин кивнул:

- Я так и думал. Расписаны?

- Нет, не успели.

- Вот и хорошо. Значит, так: приходит - зовёшь меня. Я дома с шести вечера. Поняла?

Маша кивнула. Она коротко рассказала историю своего знакомства с гражданским мужем: после окончания колледжа она поступила в пед. институт, и уже на первом курсе встретила Сережу. Он был очень крут: ездил на мотоцикле (как потом оказалось, чужом), никого и ничего не боялся. Сразу стал ухаживать за скромной девушкой с большими глазами... Она от него моментально забеременела, ее родители выделили молодым домик, где жила машина бабушка (ее забрали к себе в квартиру), но накануне регистрации брака жених был взят с поличным при ограблении продуктового магазина. Подельники успели скрыться, и Сергей как четкий пацан всю вину взял на себя. Он сел в тюрьму аж на 7 лет, но вышел немного раньше - все это время Маша растила их общего сына Витю. И вот счастливый папаша вернулся - он был полон благих намерений по возрождению семьи: собирался жениться и воспитывать ребенка. На Машины вопросы насчет работы отвечал туманно: мол, есть одна "замутка" - это слово для женщины было незнакомо, но уточнять она не стала, так как видела, что Сереже этот разговор неприятен. Он как раз немного выпил по случаю своего освобождения, а Витя, как назло, расшумелся, скача по всему домику со своей саблей. Папа детских криков не любил, оружие отобрал и сломал - мальчик еще больше в крик, да в слезы. Сережа рассердился, стал таскать сына за ухо - вот тут-то их и застал сосед.