Заслуженное наказание

Глава 15.1

Как выяснилось позже, когда я заявилась вместе с Кэри в участок и увидела выражение лица дяди Билла, никто не собирался рассказывать мне о случившемся, ― о том, что Билл схватил Тома сразу же, как я попала в больницу. Когда я вцепилась мертвой хваткой в дядиного помощника, тот признался, что директор Гордон вызвал для сына адвоката, но тот по-прежнему хранит молчание.

Еще утром, когда я переступила порог палаты Джессики и поговорила с ней, мой мозг превратился в какую-то механическую штуковину со сбоем, которая не желала исправно работать, а зависла на одной точке. Как старый проигрыватель, который съел пленку кассеты.

И вот по кругу бегут одни и те же вопросы: что, если Том убил Еву?

Я оттолкнула ее, я позволила ей уйти к этому психопату, а теперь ее нет. Это моя вина, только моя.

Что теперь станет с ее матерью? А со всеми нами?

Я мерила шагами коридор участка, тускло освещенный лампами, переваривая одни и те же мысли. Внутри они сковали, отравляя кровь, заполняя внутренности. Снаружи я не могла прекратить движение.

Кэри сидел в кресле в коридоре, закинув ногу на ногу, и сначала наблюдал за мной, а затем погрузился в глубокомысленное молчание. Потом дядя сдался и сделал то, что я просила: позволил мне поговорить с ним.

- Пожалуйста, мы же были лучшими друзьями. С вами он не говорит, но со мной точно станет разговаривать! – умоляла я, но дядя Билл все качал головой, и мне казалось, это движение никогда не закончится. Но потом он все-таки сдался, но добавил, что будет сидеть рядом и, если мне только что-нибудь не понравится («что-нибудь» он выделил твердым, многозначительным тоном) он тут же выведет меня.

Я вошла.

Том сидел за столом; плечи опущены вперед, он ссутулился, уткнувшись взглядом в стол. Видно было только макушку. Черные волосы в противном тусклом свете отливали синевой.

Когда я поздоровалась охрипшим голосом, Том вдруг отмер и выпрямился. Каждое его движение было угрожающим, медленным, - так змея осторожно выглядывает из высокой травы, чтобы затем одним резким движением наброситься.

- Привет, - ответил он бесстрастным голосом.

Я почувствовала ком в горле, - странное ощущение, которое уже давно, очень давно не возникало из-за Тома Гордона. Я ведь его не знаю. Я не знаю этого широкоплечего стройного парня, сидящего за черным металлическим столом напротив. Я не узнаю его взгляд, не узнаю острые скулы.

Том выглядел бледным, словно оживший мертвец. Сухие губы приоткрылись, будто он хотел что-то сказать, но, передумав, решил выждать подходящего момента. Когда я присела на стул, сглотнув, мне показалось, он и за мной следит с не меньшим интересом, чем я за ним. Но я не изменилась, а Том изменился до неузнаваемости. И смотреть в его бескровное лицо с черными провалами вместо глазниц и не видеть там ни одной любимой черточки было невыносимо.

- Том, - начала я, - что ты делаешь?

Он не ответил, изучая мое лицо. Дядя рядом со мной напрягся, и, пока он не поерзал, я забыла о его существовании. Казалось, будто в тускло освещенной комнатке были только мы с Томом, с его пронизывающим взглядом. Он читал мои мысли, впитывая их в себя, а сам не давал ничего.

- Том, - вновь позвала я шепотом, - скажи, где Ева?

Я не ожидала, что Том вдруг заговорит. Он не пошевелился, не вздохнул, не моргнул, - просто вдруг выдал, глядя мне прямо в глаза:

- Я скажу, когда ты умрешь.

Я даже не сразу поняла, что именно Томас произнес, - не было никакой реакции. Это потом на меня нахлынула обида; горячая, глубокая, густая как кисель; и разочарование темно-красного, почти бордового цвета.

В ту секунду я вообще ничего не почувствовала и не услышала.

Дядя Билл взбешенно выругался, поднялся на ноги и вытащил меня из комнаты, приказав своему помощнику отвезти меня и Кэри Хейла домой. Я в недоумении смотрела, как он быстрым шагом возвращается назад по коридору и тонет в желтом свете, похожим на яичный желток.

- Идем, - сказал Кэри, приобняв меня за плечи. Он повел меня следом за дядиным помощником, которого я заваливала вопросами. Сейчас парень молчал, а Кэри выразительно поглядывал на меня, явно желая завалить вопросами. Я на него не смотрела, - боялась, что если посмотрю куда-нибудь, то сразу же увижу мертвенно-бледное лицо Томаса Гордона.

Я скажу, когда ты умрешь.

Хотелось разозлиться и что-нибудь треснуть. Хотелось заорать на Тома, схватить его за шкирку и хорошенько встряхнуть. Но не чувствовать того, что я чувствовала – боль от предательства, непонимание, а еще страх. Ведь если я не умру, Том так и не скажет, где Ева.

Папа крепко обнял меня и поцеловал в висок, затем похлопал Кэри Хейла по плечу, поблагодарив, что тот позаботился обо мне. Затем настала очередь мамы, и она пообещала, что ни за что не позволит ничему со мной случиться, и, если им придется, они переведут меня на домашнее обучение.

Тетя Энн оставалась в стороне, но я увидела, как ее лицо перекосилось от беспокойства. Ведь ее дочь все еще была верна себе: во всей этой суматохе Эшли тайком ускользнула из дома и до сих пор не дала о себе знать.