Заступник. Продолжение рассказа "Мои принцессы"

Заступник. Продолжение рассказа "Мои принцессы"

Заступник. Продолжение рассказа Мои принцессы.

Часы, когда отец пропадал на работе, были самым радостным временем.

Мама, хлопотала по хозяйству, сестренка, бегая вокруг нее, весело о чем-то щебетала. Даже старые яблони, росшие вдоль остатков забора, казались зеленее и приветливее. Григор, которому уже полгода как стукнуло восемь лет, старательно завершал свои ежедневные обязанности, чтобы позже на несколько часов уйти заниматься любимыми делами. В его возрасте, кажется, что любое занятие может увлечь и открыть еще много интересного. На прошлой неделе он, под впечатлениями от фильма про Робина Гуда, смастерил настоящий лук со стрелами. Сегодня в планах было найти самую длинную ветку для будущей удочки, точно такую же, как и у городского паренька, который приехал вчера с родителями в гости к соседям. Мальчик твердо знал, что бамбуковый ствол ему не найти, но на окраине деревни, в заброшенном саду росла ветвистая черемуха. Вот туда-то он и собрался идти после того, как довезет до дома злосчастный тяжеленный бидон с водой.

Скатив тележку с насыпи, условно обозначавшей границу их двора, мальчик покатил ее по изрытой и засохшей глине вдоль дома. Григор в сердцах негодовал, что бидон качало в стороны, как пьяного батьку. Вода выплескивалась из-под неплотно закрытой крышки и, щедро окропляя сухие комки грязи во дворе, тут же впитывалась в них.

«Чем меньше воды привезу, - думал с горестью Григор, - тем раньше придется идти снова на колонку. А если попадусь на глаза батьке, не видать мне сегодня черемухи».

Обходя дом и приближаясь к крыльцу, паренек услышал как кто-то часто и тихо барабанит по стеклу. Обернувшись, он увидел, как Маришка, приплюснув носик к окну, пыталась обратить на себя внимание брата. В свои почти три годика, она уже знала, что находясь дома и приблизив губы к трещине в стекле, можно быть услышанной на улице. И вот, пользуясь этим переговорным устройством, она что-то быстро и оживленно лопотала. Но слов было очень много. Григор остановился и поворачивая голову то одним, то другим ухом силился понять, что же хочет сказать ему сестренка

- Что? – он переспросил ее во второй раз,

- …итуски! …уска лехаля! Тебе, мине, мами, папи! …ногА!

- Маришка, какая ногА?

Маришка замолчала и, искренне не понимая, почему ее брат такой тугодум закатила глаза. Через миг, сообразив, что нужно делать, она начала спускаться с подоконника, и сказав брату: «Сяс», исчезла в глубине комнаты.

Григор решил подождать сестренку. Он очень любил Маришку, и всегда с уважением слушал, что она ему рассказывала. Он самый первый в семье начал понимать ее слова, и лучше других объяснял ее лепет, даже тогда когда ей не было и года. Ну а сейчас, это ожидание подарило и замечательную передышку, перед тем, как придется затаскивать бидон на крыльцо.

Ну, вот в окошке появилась белокурая головка Маришки, она долго и деловито поднялась на стул, затем, встав на коленки на стуле, потянулась, еще чего-то доставая снизу. Со словами «Вот, итуски» она приплюснула к стеклу целую ладошку завернутых в целлофан сахарных петушков, которые тут же посыпались вниз. В то время, у детей из большинства небогатых семей из всех доступных в магазинах сладостей верхом мечтаний были конфеты, сделанные из сахарного сиропа, отлитые и застывшие в форме зайчиков, звездочек или петушков. В кулачке девочки осталась всего пара, и, не обращая внимания на потерю, она восхищенно смотрела темно-карими глазками на брата, ожидая от него реакции на такое чудо. Ну, а что брат? Он хоть и считал себя почти взрослым и серьезным мужчиной, но сладкие петушки были одной из его слабостей. А главное, сопоставив в своем уме, все обрывистые слова Маришки, и этот сладкий сюрприз Григор понял, что к ним в гости приехала бабушка. Его любимая и родная баба Вера. Мальчик сломя голову побежал в дом, и там перепрыгивая через сумки с гостинцами и бабушкиными вещами, ринулся к ней в объятия.

Через пару часов, Маришка, Григор, мама и бабушка, сидя за столом, допивали, наверное, уже десятые чашки чая. Точнее чай пили только женщины, а детки внимательно слушали взрослые разговоры, хотя некоторые темы очень уж клонили в сон.

- Так им и надо, - с негодованием произнесла мама, реагируя на рассказ своей матери о дальних родственниках, которые всю жизнь славились жадностью,

- Не говори так доченька, - такое ведь с любым может случиться…

- Ну, а что? Ни кому от них добра не было, Мирко мой, целое лето на них работал, ни копейки не заплатили, да что муж мой, они свою дочку родную из дому выгнали. Со всей родней поссорились. Дружат только с теми, от кого взять, что-то можно…

- Не надо, Дарина. Не при детях, только… – бабушка печально опустила голову, потом посмотрев на внуков, улыбнулась и спросила, - Моим рассказам конца не будет. Вы то, как?

- Мирко, как всегда, или пьяный или злой… Мы сами – хорошо. Маришка по уборке мне помогает, за котенком своим смотрит. Григор помощником хорошим вырос.

- Маришка свое имя писать научилась, - добавил с гордостью за сестренку мальчик.

- Да? – бабушка очень обрадовалась, - а покажешь?

- Паказу! – девочка, начала неуклюже слезать со стула, но брат, молниеносно появившись рядом, помог ей спуститься. На что она ответила ему, - сиба.

Пока дочка побежала за листочком и карандашом, мама Дарина продолжила, вдруг вспомнив.

- А Григор-то нас лечит.

- Как лечит? – удивилась баба Вера.

- Ну, почти как ты, и как все в нашем роду лечили.

- Подойди-ка, Григораш,- мальчик слез со стула, и вплотную приблизившись к бабушке, посмотрел, улыбаясь ей в глаза, - как ты лечишь, сынку? Расскажи-ка.