Заточенный в малом мире

Заточенный в малом мире

Одни ночи тянулись за другими. Хотя ничего и не происходило, но мир вокруг менялся, и я не знал причины. Недавно я находился на пороге измерения, который не мог переступить. Меня окружали удивительные невиданные твари, большая часть из которых не представляла угрозы, ведь за ними были надзиратели. Они не позволяли им уйти из измерения, давали каждому свой угол — место, где тварь находилась в уединении и спокойствии. Они давали пищу для тела, но не для ума. Некоторые из чудовищ не реагировали ни на что, другие же в свою очередь буйствовали, за что надзиратели особо пристально следили за ними; третьи в целом были дружелюбны, а еще были те, что менялись так же, как их тихая тарабарщина сменятся длинными оглушающими протяжными криками. Для всех это было нормой. Я был одним из тех, за кем особо пристально следили. Я был спокойным почти все время. Но иногда приходила тварь, жаждущая моей смерти, тогда я вступал с ней в бой. Никто из нас так и не успел одержать победу.

В моем углу, как и во всех остальных, царила почти полная пустота, за исключением места ночлега. Но я избегал сон так долго, как мог. Потом засыпал на неизвестное мне время и снова все повторял. Тварь могла прийти в любое время, проникнуть куда угодно, поэтому мне необходимо быть постоянно на стреме, ведь тут у меня нет друзей. Ночами через дыры в измерении я видел бесконечный голубой край, за горизонтом которого была пустота. Ночью тьма забирала в свою обитель этот край, в нашем же измерении она не царствовала. Там виднелись ветвистые шпили и свободное пространство, в нашем — бесконечный лабиринт дверей. Несколько десятков раз я пытался протиснуться через узкие щели этих дыр, но каждый раз богомерзкие надзиратели меня хватали, несли в свое логово и обездвиживали. Так я и сидел парализованный, пока цикл не начинал отсчёт сначала. Я ненавидел это место целиком, кроме долины с едой. Когда нам разрешали ее посещать, только тогда я был по-настоящему счастлив. Иногда, созерцая другую сторону и мечтая снова там оказаться, я вспоминал, как впервые сцепился с этой тварью.

Тогда я был совсем юн и недалёк, доверял ей. С самого рождения она меня преследовала, как преследует и сейчас. Она всегда где-то рядом, но достать ее не в моих силах. Поначалу мне казалось, что она мне помогает, добавляет какой-то уверенности в себе, но затем она стала постепенно менять свой внешний облик. От вполне приемлемого до устрашающего. Из-за этой твари меня заметили надзиратели и приволокли в эту обитель отчаяния. А она, она просто последовала за мной, тихо смеясь и ликуя моим беспомощности и уязвимости. Но долгое время я не знал о ее присутствии, сперва даже обрадовался избавлению, но как-то одна из здешних жутких сгорбившихся тварей бледного цвета впилась в меня глазами. Я был так близко к ней, что смог заметить присутствие этой твари — отвратительного монстра — тощего, с серой кожей. Казалось, она прозрачная, кости проступали, в некоторых местах виднелись яркие бордовые полосы, вероятно, от когтей. А кожа была усыпана язвами и нарывами. Монстр злобно смотрел на меня, но мгновение не вечно: здешняя тварь потеряла ко мне интерес и ушла восвояси.

Прошлой ночью надзиратели проявили ко мне большой интерес, они весь день и вечер крутились подле меня. Я старался уйти от них, но они меня затащили в ещё более холодное место, чем прошлые. Пропихнули мне тонкое чёрное щупальце в глотку, после чего я почти сразу забылся в бессознательности.

Утром же весь мир изменился. Я уже не пребывал в том отдаленном от всего мира измерении с жуткими тварями и не менее жуткими надзирателями. Я находился в пустоте, слегка голубоватой, но утемняющейся вдалеке. Вокруг ничего не было, кроме легкого света. Я встал, огляделся — ничего, даже под ногами пустота. Я парил в неизвестности.

Пустота сопровождалась абсолютной тишиной. Здешний мир не имел ни звука, даже глухого стука, слышимого мною, когда я сидел в тёмной коробке. Здесь я не слышал ничего. Не знаю, на что я надеялся, когда издал длинный протяжный крик, ведь его тоже заглушала тишина. Я кричал так долго, как мог. В обычном мире мои голосовые связки точно бы охрипли, надорвались, перестали бы издавать звуки, но тут и так их не было. Терять мне было нечего

Даже после того, как мою глотку начало жечь, а изо рта вытекла бордовая струйка, отражающая светящуюся голубизну и тьму, я продолжал кричать

Постепенно свет начал усиливаться, и из темноты показались контуры фигур: стороны кубов, грани лабиринтов, навершия пирамид — все они имели золотистый оттенок. Я начал свой путь. Спустя длительное время фигуры начали двигаться, и тогда они уже не казались обычными, трехмерными. Они вертелись, уменьшались и разбивались на сотни бесформенных кусочков. Мне казалось, что я вечность бродил среди разномерных фигур. Ещё через секунду меня оглушил пронзительный вопль, словно тысячи душ пытали адским огнём. Но крик этот принадлежал не кому-нибудь со стороны. Нет. Кроме меня в этом мире не было живых существ. Этот крик принадлежал мне из прошлого.

Потом я очнулся. Как всегда в своем углу. Вероятно, прошло много времени. Я это понял по удивлённым взглядам обитателей лабиринта.

Мое пребывание в пустующем мире пошло мне на пользу. Я перестал видеть тварь, но все ещё опасался, а потому не перестраивал свой график жизни. Все так же мало спал и ходил, оборачиваясь и осторожничая. Но несколько десятков повторенных циклов я провел более чем счастливо, пару раз даже хорошо выспался, сам того не ожидая.

А потом надзиратели начали менять пространство вокруг нас. Все окружение меняло цвет, иногда форму. Лабиринт стал ещё более запутанным и безвыходным. Нас надолго закрывали в собственных ночлегах, иногда заставляли соседствовать с другими. Они все время что-то шептали или бормотали, но я никак не мог на это повлиять, ведь надзиратели лишали меня движений. Мне оставалось только выть, подобно побитой собаке. Когда безумства надзирателей закончились, нас снова выпускали ходить по лабиринту. Он стал заметно светлее. Мне негде было скрыться.