Заветное желание Его Темнейшества

Глава 1

В огромном тронном зале царила мгла. Двуликое божество луны печально заглядывало через высокие стрельчатые окна, лишь немного разгоняя тьму, царившую во дворце. Луна – ночное светило и солнце мертвых, давно потеряло своё величие и великолепие, став блеклой тенью самого себя. Некогда яркий лик, торжественно сияющий в ночном небе, сейчас стал бледным, словно подёрнутым пыльной занавесью.

В тени, на троне, стоявшем на возвышении, куда не достигал свет ночного божества, сидел Август. Он откинулся на мягкую спинку трона, опустив голову на грудь. Длинные пепельные волосы, рассыпавшись по плечам, упали на грудь. Глаза Августа были закрыты. Ноги расслаблено вытянуты вперед. Можно было подумать, что он спал. Но, когда в тронной зале раздались семенящие шаги, ресницы Августа дрогнули.

Слуга опасливо приближался к трону, втянув голову в плечи.

- Всё готово, господин, - прошелестел он, замерев в почтительном поклоне перед тронным возвышением.

Август долго молчал, разглядывая ничтожного человека. В нём поднималась волна раздражения. Глаза сверкнули алым, когда Август поднял руку, направив её к слуге. Чёрная тень от руки Августа поползла по полу, быстро достигнув ног несчастного. Человек захрипел, схватился за горло, упал на колени. Задергался, иссыхая на глазах. Кожа пожелтела, истончилась, пергаментом обтянув кости. Пальцы рвали одежду и царапали грудь, пытаясь дать, стремительно высыхающим лёгким, немного воздуха. Слуга замер через несколько мгновений, неестественно выпучив глаза, бесформенной грудой из одежды и костей. Август сжал пальцы, все ещё вытянутой руки. Останки начали рассыпаться в пыль, быстро поглощаемую тенями.

Август опустил руку, когда тени исчезли, выпив человека полностью. Он легко поднялся, спустился к подножью трона.

- Моё Темнейшество, - холодно бросил он куче одежды, оставшейся от человека. - Я сказал называть меня Моё Темнейшество.

Пыльная луна, заглядывавшая в окна, осветила половину его лица, заострив черты и придав хищное выражение. Август повернул голову к окну, пристально разглядывая ночное светило. Луна, поблекла ещё больше, словно смогла разглядеть в глазах Августа ненависть к себе.

Из всех богов Август больше всего ненавидел двуликую Луну: Айне и Хонса. Ненавидел и ничего не мог сделать с ними. Это ненавистное ему божество было единственным, кого он не тронет. Не тронет, пока была жива Рия. Жизнь Рии зависела от Айне. Поэтому Айне жила. А вместе с ней и Хонс.

Гулкое эхо сопровождало Августа пока он шёл к высоким дверям, которые предупредительно открыли перед ним два маленьких служки с опущенными головами. Слуги боялись поднимать голову в его присутствии. В последний месяц он стал слишком раздражительным. Малейшая провинность безжалостно каралась смертью. Порой, было достаточно даже неловкого движения, чтобы Август выплеснул на них своё недовольство. Поэтому слуги учились растворяться в темных углах, неумело подражая теням.

Темные коридоры дворца были пустынны. Да и сам дворец, некогда сияющий и брызжущий жизнью, стал тихим и заполненным тьмой, которая, казалось, не рассеивалась даже днём. Август не нуждался в свете. Он давно жил во тьме, привык видеть тенями, дышать тенями, чувствовать тенями. Живые слуги старались не попадаться на его пути без надобности. В коридорах, вдоль стен, стояли только молчаливые стражи. Глаза воинов застилала тьма, которой, после их смерти, щедро одарил Август.

Август шёл в одиночестве мимо закрытых дверей, мимо высоких окон с печальным ликом луны в них, мимо безмолвных вытянувшихся стражей. Тьма собиралась под его ногами и рассеивалась по углам, когда он проходил дальше. Чёрный плащ его, казалось, был бесконечным, длинным подолом скользя по полу и растворяясь в тенях ночного коридора. Август шёл в южное крыло. Только там хоть как-то дворец освещался и там жила Рия.

Взмахом руки он отпустил служанок, дежуривших у дверей её спальни. Те покорно исчезли, неслышно растворившись глубине дальних комнат. Август вытянул руку и толкнул двери.

Полумрак спальни немного рассеивался одинокой свечой в дальнем углу и тусклым светом бледной луны. На ходу расстегивая застежки черного с серебром плаща и такого же камзола, Август бесшумно подошёл с кровати. Рия спала. Одежда с тихим шорохом упала к его ногам. Август стянул с себя сапоги из мягчайшей кожи и лёг. Аккуратно, словно опасаясь потревожить сон, обнял. Даже через одеяло Август чувствовал тонкость тела Рии. Рука, лежащая на одеяле, казалась ему почти прозрачной. Щеки снова впали.

Август легкими касаниями пальцев очертил контур подбородка и бледных губ. Длинные ресницы, шелковистые волосы и пухлые губы это всё, что осталось от её прежнего облика. Он приподнялся на руках, навис на спящей.

- Совсем скоро, милая, - тихо прошептал он, склоняясь к её губам.

Пожалуй, ещё вкус губ Рии остался таким же и, как и прежде, сводил Августа с ума. Всего один поцелуй смог разжечь пожар в крови, заставить чаще стучать сердце и свернуть внизу живота крутой узел нетерпения. Август стянул с неё одеяло. Рия спала обнаженной. Так, как и требовал он от её служанок. Огладил руками тело, спускаясь к бёдрам. Бархатистая кожа под пальцами Августа была прохладной и гладкой. Поцелуями он спустился по шее к тонким косточкам ключиц. Прикусил кожу. Рия вздрогнула, рвано вдохнула, но не проснулась. Сегодня Август велел добавить в вечерний чай сонный отвар, вместо привычного афродизиака. Он спустился поцелуями ниже, к груди Рии. Жадно целовал, играл пальцами. Рия застонала во сне, выгнулась, обвила Августа руками. Август уместился между её ног, расстегнул штаны. Возбуждение тянуло по нервам, требовало разрядки. Лаская, медленно погладил внутреннюю сторону бедра, подбираясь выше. Август не торопился, он хотел неспешно насладиться возлюбленной.