Завтра

Дина

1 

Наверное, это глупо размышлять о смерти в шестнадцать лет. Но, если хорошенько подумать, то этот вариант не так уж и плох. Гораздо лучше, чем тот вариант, в котором ты борешься за жизнь каждую минуту. Люди могут устраивать войны, убивая тысячи солдат по всему миру, чьих-то братьев, сыновей, возлюбленных. Они создают ядерные и биологические оружия, чтобы уничтожать врагов. Но у них не получается создать действенное лекарство против рака. Я так возмущена. Я такая злая на этот мир. Но я ничего не могу поделать. И никто не может. Мы, больные неизлечимыми заболеваниями, обречены. 
В палате начало светать. И я медленно встаю, чтобы умыться, накинуть халат. И ждать, ждать, когда откроется дверь, и медсестра вкатит столик на колесиках, где будут лежать разноцветные пилюли. Потом она возьмет в четыреста третий раз мою кровь на анализы. Через несколько часов после этого войдет мой доктор, чтобы вновь усталым голосом сообщить мне, что пока без изменений. Возможно, я улыбнусь. Но скорей всего, нет. 
Я, правда, пыталась быть оптимисткой первые полгода. Но вы знаете, как таят надежды? Сначала ты чувствуешь маленькое отчаяние, оно погружает тебя в бездну страха. Потом приходит злость. Она сметает всё на своём пути, разрушая последние крохи надежды. И потом наступает тьма. 
Я люблю петь с детства. Наверное, это единственное, что еще держит меня на плаву. Когда-то, я мечтала покорить весь мир. Но мир не успел мне покориться. В нашем доме поселилась страшная болезнь. Мне не хочется грузить вас своими депрессивными историями. Мне хотелось бы поведать вам историю о любви. О первой любви. О моей любви. 
Вибрация телефона немного встревожила меня. Папа знает, что мне нельзя звонить до двенадцати. Все процедуры я прохожу до обеда. Потом два часа бесцельной прогулки по холлу больницы. Два раза в неделю можно выйти в сквер, но в присутствии медперсонала, родственников или друзей. Я засунула руку под подушку. Телефон вспыхнул зеленым светом и отключился прям у меня под носом. Блин! Вчера я долго сидела в интернете. И забыла поставить телефон на зарядку. 
Дверь открылась, и вошла Руби. 
- Доброе утро, детка! 
Я улыбаюсь, потому что жизнерадостная Руби может заставить кого угодно улыбнуться. 
- Привет! – я пытаюсь не показывать, как мне грустно, что эти дни все так похожи друг на друга. Руби пытается всегда громко шутить, когда вводит иглу в вену. 
- И ты представляешь, что отвечает мой сын Бобби? 
Я пытаюсь не смотреть на кровь, скользящую по резиновой трубке. Я поднимаю голову и вижу седые волосы на голове Руби. Мне всегда она казалось молодой и довольной жизнью. Такие, как она не должны стареть. Они должны вечно оставаться молодыми, чтобы приносить счастье и радость, таким, как мы. Снова депрессивные мысли! 
- Дина? 
Я смотрю на Руби, и слезы предают меня. Они катятся по моим щекам, и я не в силах совладать с собой. 
-Детка! – Руби обнимает меня. И мне на мгновенье становится легче. 
- Мне пора. Ладно? Я зайду попозже. Можем посидеть в сквере, - обнадеживающе произносит она. 
- Мне нельзя. Я уже выходила два раза на этой неделе. 
Руби подходит к двери, затем оборачивается и подмигивает мне. 
- А мы никому не скажем. 
Я киваю и смотрю, как она закрывает за собой дверь. Я благодарна ей за то, что она верит в меня. Но я понимаю, что правила нельзя нарушать. И Руби об этом знает. 

2 

Все утренние процедуры окончены. Я собираю волосы в хвост, надеваю кенгуруми и выхожу в холл. В холле работает большой плазменный телевизор. Когда выпадает смена Руби, она всегда включает мне мтв. А в обычные дни здесь крутят видео про диких животных. Я поудобней усаживаюсь в кожаное кресло и принимаюсь смотреть музыкальные клипы. Двери лифта за моей спиной шумно открываются, и я поворачиваю голову, чтобы взглянуть, кто пришел. На моем этаже нет чужих посетителей. У нас всего пять палат. Я живу в самой дальней. Напротив моей палаты живет Эндрю. Он уже в возрасте. К нему часто приходят его дети и внуки. Две очаровательные близняшки. Иногда я путаю их. Молли называю Долли, и наоборот. Они всегда смеются надо мной в такие моменты. Хотя, иногда, в моей голове голове закрадываются мысли, что они просто разыгрывают меня, притворяясь друг другом. В первой палате, которая ближе к холлу живет Льюис. Иногда мы с ним пересекаемся. Но очень редко. Он практически никогда не выходит из своей комнаты. Из слов Руби, я узнала, что у него последняя стадия. В такие минуты я не знаю, как вести себя с людьми. Ну вот! Отчаяние снова хочет поселиться в моем сердце. Продолжаю. В палате напротив Льюиса лежит Стелла. Мы с ней недолюбливаем друг друга. Хотя нас многое объединяет. Например, рак. О да, болезнь сближает чужих людей и отталкивает от нас самых близких. 
Этот мир очень жесток. Мама ушла от нас, когда мне было пять лет. Они часто ссорились с отцом. Это так больно, когда ты делишь любовь между двумя родителями. После долгих скандалов, ругани и ежедневного битья посуды, она просто вышла из дома и не вернулась. Маленькой, я часто верила в то, что она обязательно вернется за мной. Ведь дети должны быть с мамой. Но проходили года, и Санта Клаус три года подряд не исполнял моих желаний. И только сейчас я понимаю, как мне повезло с моим стариком. Для меня он лучший отец в мире! И мне очень жаль, что он проходит это вместе со мной. 
До болезни мы мечтали о том, что я поступлю в хороший университет. Мы копили деньги на запись моего диска. А поучилось, что все накопленные деньги пошли на оплату больничных счетов. И в университет я никогда не поступлю. Опять! 
Так, едем дальше. Ну а в палате посередине, прямо напротив стойки медсестры, лежит парень. Джейк. Он забавный. Он нравится мне. Как друг. Конечно, он пытался флиртовать со мной. Но я не намерена влюбляться. Не в этой жизни. Сначала он жутко дулся, когда я предложила стать друзьями. Но потом мы помирились.  И сейчас у него есть девушка, правда, она виртуальная. Они познакомились в твиттере. И он постоянно ей пишет стихи.  
Из лифта выходит доктор Стивенс. Я разочарованно пялюсь в телевизор. Мне бы хотелось увидеть новое лицо в своей жизни. Он проходит мимо меня в своем белоснежном халате, роняя: 
- Как дела, Дина? 
Я поднимаю большой палец вверх, не отрываясь от телевизора. Через пару минут подтягиваются Стелла и Джейк. 
- Привет! 
Джейк с разбегу падает на пуфик. 
- Скучала по мне? – он так смешно шевелит бровями, что я не удерживаюсь, и начинаю громко смеяться. Я смотрю на Стеллу. Она закатывает глаза и фыркает. 
- О, эти горячие крошки, хармони фифт. Они сводят меня с ума своими движениями. 
Джейк откидывает голову и смотрит в потолок. Стелла сидит спокойно. Сегодня она хорошая девочка. Может, когда хочет. А в остальных случаях, она редкостная стерва. Болезнь может сделать тебя слабым. Ты можешь упасть на самое дно. Но ты не становишься другим человеком. Ты всегда остаешься самим собой. Ты не можешь измениться, только потому что у тебя рак. Это исключено. 
- Скучно! – протянула Стелла. 
- Что предлагаешь? – с интересом спросил Джейк. – Возьмем пару кресел и будем кататься по холлу? Или закажем биту по интернету и разобьем этот чертов телик? Я за любую тусовку, лишь бы не видеть эти белые стены. 
Я развернулась к нему. Наверное, впервые за этот год я услышала горечь в его голосе. 
- Джейк! – тихо позвала я.– Что сказал доктор? 
Он посмотрел на меня долгим взглядом. Безнадежность, проклятое отчаяние, и грусть. Вот что увидела я в его глазах. Джейк резко встал и пошел в свою палату. 
- Я слышала, как его мама плакала вчера. Ты же знаешь, мы лежим рядом. Нас отделяет всего стена, - сказала Стелла. 
Я кивнула. Стелла лежала во второй палате, а Джейк в третьей. Расстояние небольшое, чтобы услышать плач и крики. 
Мы с Джейком уже год лежим в этой больнице. Когда я поступила, Джейк уже был здесь. Но как оказалось потом, он приехал раньше, за день до меня. Я посмотрела на Стеллу. 
- Что еще ты слышала? 
Стелла заморгала и отвернулась. Понятно. Я поджала ноги. Стало знобить. Стелла молча встала и вышла. Мне было плевать, куда она идет. Я думала, о чем угодно, но только не о Джейке. Я думала о своем отце. О своей подруге, Лил. О ее новом парне. Но только не о Джейке. Даже на секунду, на одну маленькую секунду я не позволяла себе думать о нем. Слезы беззвучно катились по моим щекам. Я не знала, что мне делать дальше. Я еще не готова была с ним прощаться.